Очень знакомый, но в то же время другой, не похожий сам на себя.
Голос Джакомо Лепорелло.
Дмитрий не успел заметить, как флорентиец встал с колен. Лепорелло не двигался и больше ничего не говорил.
Словесник переглянулся с Игорем и Алисой, а затем направился от бокового портика к площади. Он заметил, как шевелит всеми руками ведьма Фуаран и вроде бы бормочет уже не заклятия, а древнеиндийские ругательства. Это уверило Дмитрия, что магией тут пока воспользоваться никому не дадут.
Тоже как-то вдруг случилось, что Лепорелло оказался в плотном кольце толпы. По одну сторону от него стояли похищенные Крысоловом дети: их отделяли от ушедших, выстроившись в цепь, теневые дозорные. По другую сторону – бывшие юные жители Гамельна вместе с их убийцей и воспитателем.
Расступившись, толпа пропустила Мерлина.
Дон Рауль оказался рядом со своим первым учеником, даже не пошевелившись. Но клинки фехтмейстер все же убрал в ножны, теперь это было просто холодное оружие.
– Кто ты? – без обиняков спросил Мерлин.
– Тот, кого он разбудил, – ответил Джакомо не своим голосом.
У него изменились движения, осанка, выражение лица.
– Ты – город? – Старик пристально вглядывался в лицо мага.
– Может быть, – ответил Лепорелло. – Я не знаю. Я был. Потом нет. Мне было так покойно! Потом шум, крики, безобразие. Я проснулся.
– Ты превзошел себя, Джакомо! – Рауль снял шляпу.
– Твой ученик слышит тебя, – обернул к нему лицо Лепорелло. – Он благодарен. Он дал мне свое тело. Сказал, пусть от него ничего не останется, но все будут спасены. Я услышал.
– Что ты хочешь? – спросил Мерлин.
– Покоя. Как вы все, – подумав, сказал новый Джакомо.
– Мы хотим освобождения.
– Я не стану мешать. Только уходите. Оставьте эти стены. Оставьте меня.
– Как пожелаешь. – Старик помолчал, явно прислушиваясь к чему-то, недоступному другим. – Ты не даешь мне творить волшебство, но я не могу не чувствовать… – Он повысил голос и крикнул: – Иной-освободитель идет! Он уже близко!
В толпе зашептались, загомонили – будто зашелестели увядшие осенние листья.
– Скоро Антона, значит, увидим, – донесся возглас Игоря Теплова.
– Я отправлю вас туда. Всех, – сообщил Лепорелло. – Главное, уходите. Чтобы никого здесь не было.
– Здесь есть те, кому вообще не место в этом мире, – шагнул к магу Дмитрий. – Они никуда не пойдут! С этими, – он показал на ушедших, еще недавно жаждущих добраться до живых, – точно никуда!
– Их тоже отправлю. – Джакомо поднял палец кверху. – Туда, где им место.
– Выпусти их всех, Величайший! – крикнул Ганс Трубадур.
– Я не Величайший, – укоризненно посмотрел на Крысолова флорентиец. – Я просто есть. Я могу выпустить лишь тех, кто не принадлежит к нашему миру.
– А мы и не пойдем, – вдруг сказала, откинув капюшон, одна белокурая девочка, из гамельнских.
Дмитрий вспомнил ее. Эту девочку укусила сотворенная им крыса.
– Что? – не веря своим музыкальным ушам, обернулся к ней Флейтист.
– Мы не бросим вас, наставник. Куда вы, туда и мы.
И тогда Дреер впервые увидел, как скатывается прозрачная капля по щеке Крысолова.
– Я выпущу живых, – сказал Джакомо. – Всех младенцев и отроков и одного мужа. Пусть приглянет за ними. Я… плохо приглядывал за Иными, которым давал Силу. Пусть он сделает лучше. Ты сделаешь. – Он кивнул тому, кого недавно называл своим учителем.
Дон Жуан не спеша разгладил усы левой, немеханической рукой.
– Знаешь что… – неторопливо высказался испанец. – Я уже завершил все свои дела среди живых. И если меня там наверху кто и дожидается, то лишь коллеги, чтобы отдать под Трибунал. Так что все равно мне скоро обратно сюда. Выпусти-ка ты лучше парня! – Он махнул в сторону Дмитрия.
– Старший… – Дреер чуть не поперхнулся.
– Я сказал, ученик! – Голос фехтмейстера прозвенел как рапира, выхваченная из ножен.
– Я тень, Старший. Мое тело распотрошили прозекторы!
– Видел я твое тело в морге, Деметрио. Не самое лучшее зрелище. Возьмешь мое. Оно тоже не в лучшем виде, – Дон Жуан пошевелил механическими пальцами, – но прослужило в несколько раз дольше твоего. Береги как наследство!
