Водонапорная башня изменилась. Вместо старой зеленой конструкции в лучах заходящего августовского солнца сверкал белый стальной корпус. От странного ощущения у Бедекера сжалось сердце и перехватило дыхание. Ощущение это не имело ничего общего с ностальгией или тоской по родине. То было благоговение перед неожиданной красотой. Похожее томление Бедекер испытал одним промозглым дождливым днем, когда ребенком был в чикагском музее Института искусств и любовался балериной с апельсинами кисти Дега. Такое же щемящее чувство нахлынуло на него при виде новорожденного Скотта – маленького, натужно кричащего сизого комочка. И сейчас вдруг невидимые пальцы вновь сдавили горло, в глазах защипало.
– Спорим, город вы не узнаете! – заявил Экройд. – Давно здесь не были, Дик?
Узкую полоску деревьев сменили белые домики и вскоре заполонили весь обзор. За поворотом после заправки «Суноко» стоял старый кирпичный дом. Мать рассказывала, что раньше здесь был перевалочный пункт «подпольной железной дороги» аболиционистов. На белом щите значилось: «Глен-Оук. Население – 1275 человек. Электрический контроль скорости».
– Последний раз в пятьдесят шестом, – ответил Бедекер. – Нет, в пятьдесят седьмом. Приезжал на похороны матери. Она умерла через год после отца.
– Они оба лежат на кладбище Голгофы, – выдал Экройд таким тоном, словно сообщал новость.
– Верно.
– Не хотите заехать, пока не стемнело? Я подожду, мне не трудно.
– Нет-нет, – поспешно отказался Бедекер. В дрожь бросало от перспективы стоять над могилой родителей, пока Экройд весело посвистывает в своем «Бонневиле». – Спасибо, я как-нибудь потом. Сейчас с ног валюсь, лучше сразу в гостиницу. «Привал путника», кажется?
Экройд хохотнул и с размаху шлепнул по рулю.
– Вы про старый придорожный мотель? Да его снесли еще в шестьдесят втором. Мы с Джеки как раз в тот год переехали сюда из Лафайета. Ближайший вариант – «Мотель 6», на съезде с 74-й федеральной у Элмвуда.
– Значит, туда, – кивнул Бедекер.
– Тут вот какая штука, Дик… – Экройд обратил багровое лицо к пассажиру. – Мы вообще-то рассчитывали, что вы переночуете у нас. А что, места в доме полно. С Мардж Ситон и администрацией я уже договорился. Мотель ведь у черта на куличках, двадцать минут по каменке.
Каменкой в Глен-Оук испокон веков называли мощеную дорогу, служившую главной улицей. Бедекер уже лет сорок не слышал этого слова. Он покачал головой и стал смотреть в окно. Машина медленно катила через центр города. Деловая часть Глен-Оук занимала два с половиной квартала. Вдоль дороги тянулись приподнятые бетонные тротуары. В витринах было темно, парковочные места пустовали. Лишь у таверны возле парка стояло несколько пикапов. Бедекер тщетно пытался сопоставить унылые фасады с образами, что хранились в памяти, но они оставляли лишь смутное ощущение чего-то недостающего, словно провалы в когда-то знакомой улыбке.
– Джеки приготовила ужин, но если хотите, заедем на рыбный пикник к молодежи.
– Боюсь, мне сейчас не до того.
– Вот и славно, – обрадовался Экройд. – Все формальности уладим завтра. У Мардж все равно куча дел сегодня, праздничная лотерея и так далее. Терри жуть как мечтает с вами познакомиться. Терри, мой сын. Он ваш кумир… Тьфу ты, наоборот. Ну вы поняли. Просто бредит космосом. В прошлом году делал о вас доклад в школе. Гордится, что вы тут жили. Честно говоря, он и подкинул мне мысль пригласить вас как почетного гостя на праздник. Терри в восторге, что вы – наш, местный. Все в администрации, включая Мардж, мою задумку оценили, но знаете, для Терри будет такое счастье, если вы поживете у нас эти два дня!
Даже при черепашьей скорости центра хватило ненадолго. Экройд повернул направо и затормозил у старой католической церкви. Ребенком Бедекер избегал этой части города, потому что здесь жил школьный хулиган Чак Комптон. Зато когда возвращался на похороны родителей, бывал только здесь.
– Не думайте, вы нас не стесните, – уговаривал Экройд. – Для нас это, наоборот, большая честь. Тем более «Мотель 6» сейчас наверняка забит дальнобойщиками. Пятница как-никак.
Бедекер разглядывал бурое здание церкви. Раньше оно казалось куда больше. Его вдруг одолела странная апатия. Изнуряющая жара, бесконечные перелеты и проблемы Скотта с сектантами ввергли его в состояние унылого безразличия. Такое бывало в первые месяцы службы на флоте летом пятьдесят первого и в первые недели после развода с Джоан.
– Ну, если я вас не стесню… – пробормотал он.
Экройд торжествующе улыбнулся и сжал его плечо.
– Забейте, никаких проблем! Джеки спит и видит познакомиться с вами, а о Терри и говорить нечего! Пообщаться с настоящим астронавтом – это дорогого стоит.
Автомобиль медленно катил вперед сквозь кремовые лучи вечернего света и тонкие полосы тени от деревьев.
Час спустя, когда Бедекер отправился на прогулку, вокруг уже парили стаи летучих мышей, лихорадочно кромсая крыльями мрачный купол неба. Солнце скрылось за горизонтом, но день отчаянно цеплялся за свет, как маленький Ричард в августе – за последние недели каникул. Через несколько минут он уже был в старой части города, наслаждаясь прогулкой и одиночеством.