учится плавать на озере Мичиган. Отец держит его под мышки, а он барахтается, отталкиваясь от песчаного дна. Во всем теле чувствуется потрясающая легкость, сильные руки отца поддерживают его, а вокруг мягко плещутся волны. Гармония тяжести и подъемной силы рождает ощущение равновесия, которое поднимается от самых пальцев ног.
Гравитация снилась ему до сих пор.
Солнце вставало огромным оранжевым диском, расширяясь по мере того, как свет пробивался сквозь нагретый воздух. Пейзаж походил на глянцевые фотографии из «Нэшнл географик». Индия! Насекомые, птицы, козы, куры и коровы добавляли свои нестройные ноты к нарастающему гулу невидимой автострады. Даже петляющую проселочную дорогу уже наводнили велосипедисты, телеги и грузовики с маркировкой «Общественный транспорт». В этой гуще изредка мелькали черно-желтые такси, гудя как рассерженные пчелы.
Бедекер со спутницей остановились возле небольшого зеленого домика, то ли фермы, то ли храма. А может, это было и то, и другое. Из дверей доносилось звякание колокольчиков, из внутреннего дворика тянуло ладаном и навозом. Надрывались петухи, какой-то мужчина напевал дрожащим фальцетом. Другой, в деловом костюме из синего полиэстера, подогнал велосипед к обочине, слез и помочился аккурат во двор храма.
Мимо со скрежетом прогромыхала телега, запряженная волом. Бедекер с любопытством обернулся. Сидящая в повозке женщина быстро прикрыла лицо краем черного сари, зато трое ее ребятишек таращились на незнакомца во все глаза. Возница осыпал вола бранью и охаживал хворостиной по свежим струпьям. Внезапно все звуки заглушил рев «Боинга-747» авиакомпании «Эйр Индия». Лайнер взмыл вверх, окунувшись в золото солнечных лучей.
– Чем так пахнет? – не выдержал Бедекер. Обычную смесь запахов влажной земли, канализации, выхлопных газов, компостных куч и смога невидимого города заглушал сладкий аромат, который, казалось, намертво впитался в кожу и одежду.
– Местные готовят завтрак, – пояснила Мэгги, – на открытом огне, а в качестве топлива используют сухой коровий навоз. Представь, восемьсот миллионов человек сейчас готовят завтрак. Ганди как-то сказал, что это и есть запах Индии.
Бедекер кивнул. Небо уже заволакивали влажные муссонные облака, но трава и деревья еще сверкали на солнце ослепительной зеленью, невыносимо яркой для усталых глаз. Головная боль, не отступавшая с самого Франкфурта, сместилась к затылку. Каждый шаг болезненно отдавался в голове. Впрочем, общая усталость и смена часовых поясов отодвинули боль на второй план. Все вокруг казалось нереальным – новые запахи, странная какофония сельских и городских звуков, красивая молодая женщина рядом. Солнечный свет играл на ее скулах, сиял в изумрудных глазах. Интересно, кем она приходится сыну? Насколько у них все серьезно? Надо было порасспросить Джоан, но их встреча прошла не очень гладко, и он поспешил уйти.
Бедекер покосился на Мэгги Браун и неожиданно понял, что шовинизм сыграл с ним злую шутку, и его спутница – далеко не зеленая девчонка. Перед ним была молодая женщина, обладающая хладнокровием и проницательностью – качествами, которые приходят с мудростью, а не с возрастом. Приглядевшись, он решил, что Мэгги как минимум лет двадцать пять. И Джоан вроде говорила, что подруга сына – аспирантка и ассистент кафедры.
– Ты приехал в Индию только из-за Скотта? – спросила девушка, когда они вновь свернули по шоссе к аэропорту.
– И да, и нет. Устроил себе деловую командировку, совмещаю приятное с полезным.
– А как же работа на правительство? – удивилась Мэгги. – Разве ты больше не астронавт?
Бедекер улыбнулся.
– Уже двенадцать лет, – ответил он и рассказал про фирму аэрокосмического оборудования в Сент-Луисе, где теперь трудился.
– И к космическим челнокам не имеешь отношения?
– Не совсем. Когда-то на шаттлах стояли наши подсистемы, ну и арендовать грузовой отсек случалось.
Бедекер осознавал, что говорит в прошедшем времени, точно о покойнике.
Мэгги остановилась полюбоваться, как солнечные лучи щедро раззолотили диспетчерскую вышку и здания аэропорта. Потом убрала выбившуюся прядь за ухо и нервно сжала руки.
– Поверить не могу, что со взрыва «Челленджера» прошло уже полтора года. Ужасная трагедия.
– Да, – согласился Бедекер.
По иронии судьбы, он оказался в тот день на мысе Канаверал. До этого ему лишь раз довелось присутствовать при запуске шаттла – за пять лет до того, на пробных испытаниях одного из первых кораблей «Колумбия». На месте катастрофы «Челленджера» в январе 1986 года он очутился стараниями Коула Прескотта, вице-президента своей фирмы, который отправил Бедекера сопровождать клиента, финансировавшего часть оборудования спутника «Спартан- Галлей» в грузовом отсеке челнока.
На запуске полета 51-L ничто не предвещало беды. Прикрывая ладонью глаза от солнца, Бедекер с клиентом наблюдали за стартом из вип-зоны всего в трех милях от стартовой площадки 39-В. Бедекер отчетливо помнил, как продрог в легком пиджаке. Утро выдалось на редкость холодным для мыса Канаверал. Если приглядеться, в бинокль было видно, как блестит лед на пусковых башнях.
Он уже подумывал уйти пораньше, чтобы не попасть в общую толчею, когда из громкоговорителя раздался голос офицера пресс-службы НАСА:
– Высота четыре и три десятых морских мили, горизонтальная дальность три морские мили. Двигатели набирают обороты. Три двигателя работают на сто четыре процента.
Как наяву припомнился запуск пятнадцатилетней давности, когда Бедекер транслировал данные, а Дейв Малдроф «рулил» махиной «Сатурна-5»…
