– Не знаю, пусть пока идет как идет. На неделе решим что-нибудь.
Мэгги смахнула дождевую каплю с носа.
– Я люблю тебя, Ричард, – впервые сказала она.
Утром, когда Бедекер проснулся, солнце вовсю светило в окно, с улицы доносились звуки большого города. Мэгги в номере уже не было.
Они летели на восток, потом на север, снова на восток, поднимаясь над взбирающимся в горы лесом.
– Разве по регламенту здесь не полагаются кислородные маски? – спросил Бедекер, когда стрелка альтиметра замерла на отметке в восемь с половиной тысяч футов.
– Еще как полагаются. Если давление в кабине резко падает, маски вываливаются из специального шкафчика прямо на голову. Натягиваешь на рыло и дышишь себе. А если у тебя на коленях ребенок, быстро расставляешь приоритеты, кому дышать, а кому нет.
– Спасибо, успокоил. – Бедекер выглянул в иллюминатор. – Это Маунт-Худ?
Вулкан давно маячил на горизонте и теперь громадным конусом нависал слева. Покрытая снегом вершина возвышалась над ними без малого на две тысячи футов. Тень вертолета быстро скользила по верхушкам деревьев внизу и впереди.
– Ага, – подтвердил Дейв, – а вон Тимберлайн-Лодж, где снимали «Сияние».
Бедекер промычал в ответ что-то невразумительное.
– Ты не видел фильм? – раздался в наушниках недоверчивый голос Дейва.
– Нет.
– А книгу читал?
– Тоже нет.
– Вообще не читал Стивена Кинга?
– Нет.
– Господи, Ричард, с твоим-то багажом не знать современных классиков! Стенли Кубрика хоть помнишь?
– Его забудешь! – фыркнул Бедекер. – Ты же в Хьюстоне пять раз таскал меня на «Космическую одиссею».
Он ни грамма не преувеличил. Малдорф так впечатлился фильмом, что заставлял всю команду поочередно ходить с ним на сеансы. Перед самым полетом он всерьез вознамерился взять с собой сувенирный черный монолит только затем, чтобы якобы «откопать» его в лунной пыли. Монолиты, увы, оказались в дефиците, и Дейв утешался лишь тем, что центр управления будил астронавтов начальными аккордами «Так говорил Заратустра». Первое время Бедекеру даже нравилось.
– «Одиссея» – это шедевр, – авторитетно заявил Дейв, беря вправо и сбрасывая высоту. Внизу у горного озерца сгрудились палатки и трейлеры, полуденное солнце отражалось от подернутых рябью вод. Потом все исчезло, показался сосновый бор в потускневшем осеннем уборе, на юге и востоке виднелись пологие коричневые холмы. «Хьюи» летел на стабильных пяти тысячах, через орошаемые поля к пустынному плоскогорью. Дейв обменялся парой слов с авиадиспетчером, пошутил с кем-то из частного аэропорта к югу от Мопина и переключился на внутреннюю связь.
– Видишь реку?
– Ага.
– Это Джон-Дей. «Учитель» Скотта прикупил городишко к юго-западу отсюда. Тот самый, где пару лет назад отметился этот секс-гуру Раджниш.
Бедекер глянул на карту и кивнул. Потом расстегнул пуховик, налил кофе из термоса и протянул стаканчик Дейву.
– Спасибо. Кстати, порулить не желаешь?
– Не особо.
Дейв засмеялся.
– Ох, не любишь ты, Ричард, вертолеты.
– Не особо.
– В толк не возьму, с чего. Ты же летал на всем, что летает, включая все эти «кузнечики» с вертикальным взлетом, которые угробили столько народу. Откуда такая нелюбовь к вертолетам?
– В смысле, тебе мало того, что это самое опасное, ненадежное дерьмо, готовое в любой момент впечататься носом в землю? Назвать другую причину?
– Именно! – хохотал Дейв. – Назови другую.
Они снизились до трех тысяч футов, потом до двух. Впереди по высохшей равнине лениво брело стадо коров, сверкая на солнце золотистыми и шоколадными боками.
– Слушай, – начал Дейв, – помнишь ту пресс-конференцию, перед «Аполлоном-11», когда выступали Нил, Базз Олдрин и Майк Коллинз?
– Какую из них? – нахмурился Бедекер.
– Перед самым запуском.
