– Ну что ж, если молчите, будем персонально спрашивать.
Первым обратился к сидевшему рядом Молотову. Молотов ответил:
– Будем.
Так ко всем обратился персонально. Все, в том числе и Берия, заявили:
– Будем защищать.
Тогда Сталин говорит:
– Пронин, пиши.
Я взял бумагу и карандаш. Сталин принялся диктовать знаменитое: «Сим объявляется…». Потом приказал постановление ГКО немедленно передать по радио.
Сам подошел к телефону, связался с восточными округами и стал по маленькой записной книжке диктовать командующим номера дивизий, которые следовало срочно направить в Москву. Кто-то, кажется, с Урала, пожаловался, что нет вагонов для отправки войск. Сталин ответил:
– Вагоны будут. Здесь сидит Каганович, который головой отвечает за то, чтобы подать вагоны.
Говорили мы с Прониным и о том, как восприняли москвичи решение о прекращении эвакуации и объявлении осадного положения.
– Приходится слышать иногда о том, что будто массовая паника была, будто бежали толпами, давили людей на вокзалах, – сокрушался он. – Никакой массовой паники не было. Наоборот, простые москвичи проявляли массовый героизм, а вот среди чиновников бывало всякое. 12 октября было принято решение о срочной эвакуации 500 заводов Москвы и области, специалистов, высококвалифицированных рабочих, некоторых учреждений и учебных заведений. К сожалению, мы не успели провести разъяснительную работу. И на некоторых заводах рабочие стали просто препятствовать эвакуации, считая это предательством и дезертирством. Серьезное возмущение было на автозаводе, на артиллерийском заводе, на 2-м часовом заводе. На шоссе Энтузиастов рабочие по своей инициативе организовали заслон, не пропускали машины, идущие на восток. Таково было тогда настроение основной массы москвичей. Были ли случаи паники и настоящего дезертирства? Конечно, отдельные были. В один из дней ко мне приехал известный работник ЦК Ярославский. Его брат Губельман работал начальником ЖЭКа на улице Горького. Перед этим тоже был у меня, просил эвакуировать его в Горький. Я запретил. Накануне в «Вечерке» было опубликовано постановление Моссовета, запрещающее эвакуацию всем работникам городского хозяйства: население-то надо обслуживать, Москву защищать надо! Губельман пожаловался брату. Ярославский потребовал немедленно отправить того на восток. У нас состоялся очень крупный, острый разговор. Ярославский заявил: «Какое право вы имеете оставлять людей на истребление?» Я ему, помнится, ответил: «Весь президиум Моссовета остается здесь, в Москве, все работают на защите Москвы. Мы все остаемся. Не для истребления, а чтобы остановить врага. И Губельмана для этого оставляем, и других». Сам Ярославский через три дня все же сбежал, уехал в Куйбышев. А Губельмана мы все-таки оставили.
Между прочим, тогда же из столицы уехал на восток и Микоян. А узнал я об этом так. 18 октября, часов в 12 дня, мне позвонил Сталин. Грубо ругая работников Наркомвнешторга и Микояна, который в качестве заместителя председателя Совнаркома ведал работой этого ведомства, Сталин сообщил, что эти люди покинули Москву и бросили на таможне несколько тонн редких металлов: молибдена, вольфрама и т. д. Сталин спросил, не может ли Моссовет организовать погрузку этих металлов и какое время для этого необходимо. Я ответил: минут 30–40. Сталин, приняв сказанное за неудачную шутку, вспылил. Пришлось пояснить, что у нас на казарменном положении шесть полков ПВО, я могу по тревоге любой из них поднять, подвезти к складам. Сколько потребуется, столько и будем работать. В течение двух дней ценные металлы были отправлены на восток.
Сталин ничего не забывал. Когда в 1952 году Микояна исключали из состава Политбюро, он ему этот случай припомнил.
Приказ войскам Московского гарнизона 21 октября 1941 г. Совершенно секретно Извлечение В целях создания прочной и устойчивой обороны города Москвы приказываю:
21.10.41 г. приступить к постройке огневых зон и баррикад в окрестностях, непосредственно прилегающих к городу Москве, на площадях и улицах внутри города Москвы.
Ответственными руководителями всех производимых работ назначаю:
на 1 участкешоссе Энтузиастов,/искл./Можайское шоссекомбрига тов. Антонова;
на 2 участке/Можайское шоссе, Рязанское шоссеполковника тов. Попова…
В системе обороны гор. Москвы создать три оборонительных рубежа:
первый рубеж непосредственно по окраинам города вдоль окружной железной дороги;
второй рубеж – по Садовому кольцу;
третий рубеж – по кольцу «А» и р. Москвыс юга/.
Командующий войсками МВО генерал-лейтенант Артемьев Член Военного Совета МВО Щербаков Начальник штаба генерал-майор Кудряшов. (КПСС о Вооруженных Силах Советского Союза: Документы 1917–1981. С. 314).
Из книги воспоминаний Судоплатова «Разные дни тайной войны и дипломатии».
