случае в район расположения «Батальона» направлено несколько наших разведгрупп.
– Ты все еще считаешь их «Батальоном»?
– Нет, ты это прекрасно знаешь! Усиленная бригада или мотострелковая дивизия, подготовленная для рейдовых операций и диверсионных действий в нашем тылу. Обеспеченная всем необходимым, в том числе собственной авиацией, артиллерией и бронетехникой.
– Особенно с учетом нашей «помощи» в обеспечении этим!
– Русские просто воспользовались удачным шансом на наших аэродромах. Мы не знаем, что у них было на вооружении до войны. До сих пор не удалось добыть штатного расписания «Батальона». Но нам достоверно известно, что там идет подготовка егерских, снайперских и штурмовых подразделений, тяжелой панцирной пехоты для НКВД. Часть из них уже отметилась на фронте. Остальных, я думаю, Сталин будет использовать на подступах к своей столице и в ходе городских боев.
– Что ж, вполне реально. Боюсь, что нашим парням при встрече с «мясниками» придется трудно. Ты знаешь, я хотел бы поговорить с тобой о русских военнопленных и их положении в наших лагерях. Охрана слишком жестко относится к ним, устраивает массовые расстрелы заключенных, кормит отбросами. Среди пленных очень большая смертность.
– А почему тебя это заинтересовало? Раньше ты на это не обращал внимания! Да, там действительно все очень плохо. А отношение охраны к пленным полностью соответствует положениям «Правил обхождения с советскими военнопленными», утвержденным 8 сентября 1941 г. генерал-лейтенантом Рейнеке: «Большевистский солдат потерял всякое право требовать, чтобы к нему относились как к честному противнику. При малейшем признаке непослушания должно быть дано распоряжение о безжалостных и энергичных мерах. Непослушание, активное или пассивное сопротивление должно быть немедленно сломлено силой оружия (штык, приклад, винтовка). Всякий, кто при выполнении этого распоряжения не прибегнет к оружию или сделает это недостаточно энергично, подлежит наказанию. При попытке к бегству – стрельба без предупреждения. Употребление оружия против военнопленных, как правило, законно». И еще: «…при каждой попытке к бегству должно быть применено оружие без предварительного предупреждения, причем попадание в бегущего должно быть точным. Каждый военнопленный считается беглецом, если самовольно находится вне лагеря или указанного места работы».
Насколько мне известно, Адмирал выступил против использования подобной практики. 15 сентября он обратился к начальнику штаба ОКВ и начальнику общего управления вооруженными силами с рядом замечаний по поводу принятых «Правил обращения…». Шеф отмечал, что, согласно «Правилам», немецкая сторона не рассматривает военную службу советских граждан как выполнение ими воинского долга, тем самым отрицая применение исторически сложившихся военно-правовых норм в отношении советских военнопленных. Из утвержденных «Правилами» случаев применения оружия в случаях неповиновения военнопленных караульным командам невозможно понять: является ли неисполнение приказа результатом недоразумения или сознательного неповиновения, так как военнопленные не знают немецкого языка, а караульные – р.,? усского. Таким образом, караульные, не разбираясь в причинах неповиновения, применяют оружие без всякой ответственности. Главное, на что Канарис пытался обратить внимание: в результате жестокого обращения с советскими пленными «воля к сопротивлению Красной Армии будет чрезвычайно усиливаться». У нас, напротив, «отпадает возможность протестовать против плохого обращения с германскими военнослужащими, находящимися в русском плену. Эти распоряжения вызывают большое сомнение как с принципиальной точки зрения, так и из-за вредных последствий в области политической и военной, которые могут наступить».
Однако возражения и предложения Адмирала были отвергнуты начальником штаба ОКВ Кейтелем с резолюцией на представленном ему документе: «Эти положения соответствуют представлениям солдата о рыцарском способе ведения войны. Здесь речь идет об уничтожении целого мировоззрения, поэтому я одобряю эти мероприятия и покры ваю их».
– Мы нехорошо относимся к нашим возможным союзникам. Потери в войсках растут, мобилизационные ресурсы Рейха не бесконечны. Почему бы нам не усилить набор добровольцев из числа военнопленных в наши части и наконец решить вопрос о создании русских национальных частей в нашей армии. Мне тут наши парни в лагере под Могилевом рассказали об очень интересном наблюдении. Я к-?: ое-что записал себе на память: «… за несколько дней пребывания в лагере взятые в плен командиры и политработники русских вдруг превратились в ярых врагов своей страны… правительства… Голодные, грязные, бесправные, потерявшие прошлое и стоявшие перед неизвестным будущим, советские командиры с упоением, во весь голос матом поносили того, при чьем имени еще неделю назад вставали и аплодировали, – Иосифа Сталина. За обращение «товарищ командир» давали по физиономии, если не избивали более серьезно. «Господин офицер» – стало обязательным в разговоре». Часть из этих людей наши парни взяли на заметку, кого-то завербовали и используют в своей повседневной внутрилагерной работе. Некоторых мы взяли в свои школы или направили в рабочие команды и вспомогательную полицию, используем в качестве специалистов по ремонту трофейной техники. Но я думаю, этого мало. По-моему, надо начать формирование союзной нам армии из русских. Использовать их в качестве пушечного мяса там, где ожидаются большие потери или требуется пробить фронт.
– Вот ты о чем! А то мне показалось, что ты стал подвержен гуманистическим идеям. Ты прекрасно знаешь, что первые добровольцы из числа военнопленных и гражданского населения СССР появились в наших частях уже в начале кампании. Они используются в тыловых службах в качестве шоферов, конюхов, рабочих по кухне, разнорабочих, а в боевых подразделениях в качестве подносчиков патронов, связных и саперов. «Hilfswillige» используются в антипартизанских подразделениях, для охраны лагерей для военнопленных и в качестве «Оди». Формирование таких частей пока идет неофициально, поскольку Гитлер выступает категорически против участия бывших советских граждан в боях на нашей стороне. Это не касается казачьих частей. Тут несколько иное отношение. У них со времен Гражданской войны репутация непримиримых борцов против большевизма. В сентябре из штаба 18
