видом, но сердца их полны горечи, а кожа хранит тайные шрамы от пластических операций. Морин видит рубцы, видит закачанный ботокс, но - ни одной из знаменитостей минувшего десятилетия. Быть может, у них нет денег, чтобы приехать на подобный фестиваль, и сейчас они ведут какие-нибудь провинциальные празднества, рекламируют шоколад или пиво, продолжая держаться с достоинством, присущим их прежнему — но отнюдь не теперешнему — статусу.
- Так вы говорили…
- Да-да. Существуют два типа актрис. О первом я вам рассказала. Второй сталкивается точно с теми же проблемами. И разница лишь в том, — Морин снова повышает голос, заметив, что девушки по соседству явно заинтересовались словами дамы, так досконально знающей эту среду, — что они знают: красота — мимолетна. И редко появляются на обложках журналов или в рекламных роликах, потому что заняты совершенствованием своего мастерства. Они продолжают заниматься, укрепляют связи с людьми, способными пригодиться в будущем, а если одалживают свое имя и свою внешность каким-то товарам, делают это не в качестве модели, а как полноправные партнеры. Они, разумеется, получают меньше. Но зато — до конца жизни.
И вот тут появляется такой человек, как я. И говорит:«У меня есть хороший сценарий, достаточно денег, и я бы хотела, чтобы ты снималась в моем фильме». Они соглашаются: талант позволит им справиться с ролью, а ума хватит понять, что даже если фильм не получит грандиозный успех, люди увидят их на экране, поймут, что они еще очень даже способны работать, и, как знать, не заинтересуется ли ими какой- нибудь продюсер из новых.
Игорь тоже замечает, что девушки прислушиваются к разговору.
- Может быть, пройдемся немного? — предлагает он вполголоса. — Здесь слишком людно. Я знаю одно отличное место — там тихо, и можно полюбоваться закатом… Это волшебное зрелище.
О большем Морин не могла бы и мечтать: приглашение на прогулку! Предложение вместе посмотреть, как садится солнце (хотя ждать его захода еще довольно долго)! И никаких дешевых трюков вроде: «Только сначала поднимемся в мой номер, я должен надеть другие башмаки», а там, наверху, со словами: «У меня обширные связи, и я точно знаю, кто вам нужен…» — непременные приставания.
Впрочем, она бы не стала возражать, если бы этот обаятельный господин, о котором она решительно ничего не знает, взялся обольщать ее… Тем более что он наверняка делает это изысканно.
Они встают из-за стола, и, направляясь к выходу, ее спутник просит гарсона записать на его счет (значит, он живет здесь, в отеле «Martinez»). Выйдя на Круазетт, он предлагает свернуть налево.
— Там меньше народу… И кроме того, думаю, вид оттуда откроется красивее — солнце опускается прямо на холмы у нас перед глазами.
— Игорь, кто вы такой?
— Отличный вопрос, — отвечает он. — Мне бы тоже хотелось это знать…
Что ж, еще очко в его пользу… Он не распускает павлиний хвост, не распространяется о том, как богат,умен, способен на то и на это… Всего лишь проявил желание вместе с нею увидеть, как вечереет в Каннах. И этого достаточно. Они молча проходят до конца пляжа, а вокруг них - самый разнообразный люд: пожилые супруги, живущие, кажется, в ином мире, который не имеет никакого отношения к фестивалю; причудливо одетые юнцы в наушниках, проносящиеся на роликах; уличные торговцы, разложившие свой товар на ковриках, снабженных веревочками, так что при появлении полицейского они могут в мгновение ока свернуть свою «витрину» в узел. Проходят мимо скамьи,неизвестно почему огражденной желтой «полицейской линией», хотя на вид - скамья как скамья. Морин замечает, что ее спутник два или три раза оглядывается,словно ждет кого-то. Да нет, наверное, просто увидел в толпе знакомое лицо…
И вот наконец они находят уединенное место, садятся на удобную скамейку со спинкой. Здесь они будут наедине — никто сюда не придет, потому что тут ровным счетом ничего не происходит. Морин в прекрасном настроении.
- Какая красота! А вы знаете, почему Создатель отдыхал в день седьмой?
Игорь не понял ее вопроса, но она продолжает:
- Потому что в шестой, прежде чем Он завершил труды и оставил человеку совершенный мир, к Нему пришли несколько голливудских продюсеров и сказали:«Об остальном можешь не заботиться! Мы сами займемся цветной пленкой для заката, спецэффектами для бурь и штормов, сами поставим свет и запишем звук,чтобы человек, слыша рокот волн, всякий раздумал, что это — настоящее море!»
Она смеется, но ее спутник по-прежнему сосредоточен и серьезен.
— Вы спросили, кто я…
— Я не знаю, кто вы, но вижу, что город вы знаете прекрасно. И могу добавить: вас сам Господь послал. Всего за один день мне довелось испытать надежду, отчаяние, одиночество и удовольствие от приятного общества. Столько разнообразных чувств разом!
Он достает из кармана какой-то предмет — деревянный брусочек не больше пятнадцати сантиметров длиной.
- Мир полон опасностей. Где бы вы ни находились, повсюду можно встретить тех, кто не моргнув глазом готов напасть, ограбить, убить. И никто - поверьте мне, никто - не умеет защищаться. Все мы - в руках тех, кто сильнее.
- Вы правы. И потому, наверное, эта штучка, которую вы держите, - для того, чтобы вам не причинили зла?
Игорь осторожно, как художник, кладущий последние мазки на свой шедевр, отвинчивает верхнюю часть цилиндрика, снимает крышку, которая оказывается головкой длинного штыря - на его металлическом острие вспыхивают солнечные блики.
— С этим вас не пустят в самолет! — со смехом замечает она.
— Разумеется, не пустят.
Морин понимает, что сама судьба свела ее с этим привлекательным, учтивым и, вероятно, богатым человеком, способным уберечь ее от всех опасностей. Она не знает уголовной статистики, но понимает, что надо быть готовым ко всему.
Для этого и существуют мужчины — для того, чтобы быть готовым ко всему.
— Конечно, надо точно знать, куда направлять удар. Стержень, хоть и стальной, но тонкий, а потому - хрупкий, и, кроме того, слишком короткий, чтобы причинить серьезную рану. Если тыкать куда попало, эффекта не будет.
Подняв штырь, он подносит его на уровень уха Морин. Страх - ее первая реакция — тотчас сменяется восторженным любопытством.
- Вот, к примеру, здесь — идеальное место. Чуть выше - удар отразят толстые кости черепной коробки.
Чуть ниже - попадешь в вену, человек умрет, но может успеть отреагировать. Если он вооружен, то нанесет ответный удар, потому что нападающий стоит к нему вплотную…
Штырь медленно проползает по ее телу, слегка касается груди, и Морин понимает: он хочет одновременно и произвести на нее впечатление, и возбудить ее.
- Вот уж не думала, что специалист по телекоммуникациям так разбирается в этом вопросе. Но судя по тому, что вы сказали, это довольно мудреный способ убийства.
Ее слова означают: «Мне интересно то, что ты говоришь. И сам ты тоже мне интересен. Через минуту возьми меня за руку, чтобы мы вместе полюбовались закатом».
Стальное острие скользнуло по груди, но не задержалось там, хотя грудь и затрепетала. И вот наконец остановилось чуть ниже подмышки.
- Теперь оно - напротив сердца. Сердце окружено грудной клеткой - это его естественная защита. В драке таким коротким клинком серьезный ущерб не нанесешь. Он непременно наткнется на ребро, и если даже проникнет в тело, кровотечение будет не столь сильным, чтобы вывести противника из строя. Он может даже не почувствовать удар, который вот здесь будет смертоносным.
Что же она делает здесь, в безлюдном месте, наедине с этим совершенно незнакомым человеком, рассуждающим на такие жуткие темы?! И едва успев подумать об этом, Морин ощущает нечто подобное разряду тока - и тело перестает повиноваться ей. Борясь с удушьем, она хочет вдохнуть поглубже, но теряет сознание.
Игорь — как тогда с Оливией — обнимает ее за плечи,на этот раз прислоняет обмякшую женщину к спинке скамьи. Надев перчатки, опускает ее голову на грудь.
Если бы кто-нибудь случайно забрел в этот уголок пляжа, то увидел бы всего лишь уснувшую на скамейке женщину и подумал: «Устала… Набегалась в поисках продюсеров и дистрибьютеров…»
Притаившийся за старым складом паренек, который облюбовал это место, чтобы подсматривать за парочками, сейчас уже лихорадочно звонит в полицию. Он все видел. И думал, что все это - шутка, пока мужчина в самом деле не воткнул стилет в тело своей жертвы. Паренек решил до появления полиции не вылезать из своего укрытия: этот маньяк может в любую минуту вернуться,и тогда он пропал.
Игорь швыряет стилет в море и направляется в сторону отеля. На этот раз его жертва сама выбрала себе смерть. Когда она появилась на террасе, он ведь сидел в одиночестве, размышляя о том, что делать, и вспоминая прошлое. Он и подумать не мог, что она согласится пойти с ним — с человеком, которого видит впервые в жизни—в безлюдное место, однако она не колебалась, не замедлила шаг. И сто раз могла бы убежать, когда он начал показывать ей, в какие точки следует вонзить короткое лезвие, чтобы удар был смертельным, — однако продолжала сидеть рядом и даже не запаниковала.
Мимо по закрытой для движения полосе проносится патрульная машина. Игорь провожает ее глазами и с Удивлением замечает, что она въезжает на пирс, который никто - ни один человек — не посещает во время фестиваля. И утром, и сейчас, под вечер, здесь пустынно, хотя это, конечно, лучшая точка, где можно полюбоваться закатом.
Через несколько секунд в том же направлении, оглушительно завывая сиреной, мигая фонарями на крыше,промчалась карета «скорой помощи».
