за опоздание, к вам очень тяжело добраться.
– А может, не надо? – попыталась я воззвать к тому, к чему еще не взывала до этого. К разуму. Наивная.
– Надо, Мария, надо, – зловеще навис надо мной Диего.
И я окончательно поняла, что попала…
Глава 28
– Последнее слово приговоренного? – поинтересовалась я между делом, пока эти умалишенные окружали мое ложе. Вякнула: – Мне чего-то положено сказать?
Но мои друзья и… не совсем друзья были настроены весьма решительно. Поэтому поностальгировать мне под занавес не дали.
– А надо? – усомнилась Марика. – Ты как скажешь что-то жалостливое, мы размякнем, все затянется. А так… раз-два – и в дамки!
– Раз-два – и в белые тапки! – возмутилась я. – У меня, может, назрело наболевшее и прет!
– Тогда потом скажешь, – сообщила мне Лёна. – Когда отболит. А то заразишь всех ненароком.
– Зараза к заразе не пристанет! – задергалась я в своих путах. – Вы все потом пожалеете, но будет поздно! Мне уже будет нечего вам сказать!
– Никак мы доживем до светлого праздника? – обрадовался Диего. – Молчаливая Мария – это недостижимая мечта любого мужчины!
– Так то мужчины! – огрызнулась я, прикидывая, смогу ли его укусить. – А по тебе вазелин плачет! Во-о-отакенными слезами!
– Начинаем! – сообщил Мадхукар и завел мелодичный тихий речитатив на незнакомом мне лично языке.
– Вайух! – рявкнул Мадхукар спустя какое-то время.
Лёна вытянула вперед руки ладонями вверх. Над ними поплыла голубоватая дымка и закружились мини-смерчи.
– Ты отдаешь свою силу добровольно, дочь воздуха? – спросил индус, прикладывая правую ладонь к сердцу Лёны.
– По доброй воле и велению разума, – кивнула моя подруга. – Для светлого разума.
У меня нашлись и возражения, и замечания, но я умудрилась промолчать. Угу. Когда на тебя так зыркают, легче языком подавиться, чем что-то высказать!
Мадхукар щелкнул пальцами, что-то снова пропев.
Дымка сорвалась с ладоней Лёны и зависла надо мной. Я видела, как свиваются в тугие кольца смерчи.
– А?.. – открыла я рот, чтобы просто спросить: этот вентилятор теперь лично мой или другие тоже могут пользоваться?
Но договорить мне не дали. Кто-то из присутствующих пожелал остаться анонимным, но рот мне насильно запечатал магией.
Счас укушу, а потом найду по отпечатку зубов! И так заткну! Сразу всё!
Рошан внутри начал беспокойно ворочаться и приставать ко мне с неприличными предложениями.
«Плюнь на них, дорогая», – усмехался ифрит.
«Не могу! – обиделась я на всех вместе взятых. – Мне рот заткнули!»
«Тогда давай отсюда уйдем?» – вынес следующее предложение подселенец.
«Ты, блин, слепой? – возмутилась я. – Не видишь, я привязана!»
«Сожги их», – посоветовал кто-то шибко мудрый, но слабоумный.
«Не хочешь сам выйти и попробовать»? – огрызнулась я.
Пока я наслаждалась перепалкой с личным собеседником, доступным двадцать четыре часа в сутки, надо мной разворачивались действия.
– Аналах! – выкрикнул Мадхукар, кивая Эйдену.
Огненный поднес сложенные лодочкой ладони ко рту и выдохнул лепесток пламени.
Факир, лейку ему на шею!
– Ты отдаешь свою силу добровольно, сын огня? – спросил индус, прикладывая правую ладонь к сердцу главы Совета.
– По доброй воле и велению разума, – кивнул мужчина. – Для горячего сердца.
Я им всем взглядом показала, что для них же лучше, чтобы у меня были чистые руки! Которыми я их всех буду долго и больно бить!
Щелчок, куплет. И рядом с дымкой закружился огонь.
Та-а-ак, личным камином меня тоже обеспечили. Ждем с нетерпением продолжения концерта по заявкам радиослушателей.
«Какая прелесть! – заявил мне Рошан, выбираясь на поверхность. – Чистая сила огня. Ням-ням!»
«Приятно подавиться! – фыркнула я. – Смотри, встанет не в то горло. Я по спинке так постучу, что легкие вылетят!»
«У меня нет легких», – усмехнулся ифрит, довольно щуря алые глаза.
«Зато у меня есть, – мстительно напомнила я. – И без них тебе будет проблематично жить!»
«Тогда я тут посижу», – отреагировал Рошан.
Какой у меня покладистый ифрит. Еще бы был и любознательным… Сходил бы мир посмотреть, себя показать…
