чтобы Диего не угадал ход моих мыслей. И я спрятала свое огорченное лицо у него на груди.
Мой мужчина бережно перебирал мои волосы, смешно и щекотно тыкаясь носом в ложбинку за ухом. Потом начал водить губами по ушной раковине. Всегда полагала, что меня такие ласки слишком быстро не заводят.
Наивная! Заводят, и еще как! Все зависит от мужчины; смотря кто ласкает. Сколько нежности и любви вкладывает в свои пальцы и губы, сколько готов и хочет отдавать любимой женщине. Насколько горят к ней душа и сердце.
Диего хотел и был готов отдавать, отдавать столько, сколько я смогу выдержать. Он шепнул:
– Мария…
Я отстранилась от него с мягкой извиняющейся улыбкой и покачала головой.
– Диего, ты у меня настоящий мужчина – всегда готов! Но мне нужно в душ. Я потная, грязная, вся в дорожной пыли и…
– Конечно, любимая, я сам туда тебя отнесу. – Он стал срывать с меня и себя одежду еще быстрее, чем только что переставлял мебель, – с фантастической скоростью.
Так что если я и хотела тихонько поплакать в одиночестве, то номер не удался.
Тогда будем улыбаться и радоваться жизни! От предвкушения у меня пересохло во рту.
Мужчина занес меня под теплые струи душа и медленно-медленно намыливал мое тело, предоставив мне делать с ним то же самое. Это было самое эротичное мытье в моей жизни, клянусь!
Декорированный хром со вставками перламутра – смесители. Черная плитка под мрамор, пар и тонкий, свежий запах гель-душа. И на этом фоне – обнаженный Диего с влажными вьющимися волосами, отражающийся во всех ракурсах в трех зеркалах. Нет, МЫ в трех зеркалах!
С ума сойти! Я с этим ненормальным испанцем скоро извращенкой стану! Хоть закрывай глаза! Смуглые руки, скользящие по моей груди. Гордый мужской профиль, смешавшиеся черные и белые волосы…
В общем, мылись мы в этот раз до-олго. Больше часа.
Единственное место, где мы в ванной не побывали, – это на полу. Замечу, не то чтобы я сильно сопротивлялась… просто Диего побоялся, что я могу простудиться.
Чистые мы были… невероятно! До скрипа. Особенно в некоторых отдельных местах, указывать которые я из стыдливости не буду.
Завернув меня в пушистое банное полотенце чуть ли не до ушей, мой пылкий любовник принес меня в комнату и уложил в кровать. Кровать у Диего была таких размеров, что на ней целый отряд первоклашек мог бы смело играть в прятки. Натуральный гоночный автодром. Когда я вспомнила, сколько однодневок тут перебывало, у меня сразу испортилось настроение.
Диего заметил мое внезапно изменившееся состояние и начал игриво покусывать пальцы на моих ногах. Вяло отбрыкиваясь от неугомонного, я закрыла глаза. Просто нет сил. Спать. Хочу спать!
Кое-кто отстал от меня и притих. В изнеможении улегшись на подушки, я приготовилась упасть в объятия Морфея.
Дважды наивная! Это, оказывается, было только начало. Мой любимый мужчина сначала долго мне нашептывал извинения насчет того, что он в прошлые разы слишком волновался и торопился, а теперь он мне покажет… И водил своими волосами и легким перышком снизу вверх от стопы до самого бедра.
Я молча ужаснулась. И так после ванной ноет каждая косточка! Сжальтесь над бедной замученной девушкой!
Но все оказалось не так плохо. Мой заботливый мужик сначала призвал Натку и выудил у нее перекус, потом напоил меня прекрасным фруктово-ягодным вином – почти черным, с терпкостью ежевики и вкусовыми оттенками черники и малины… На сердце стало хорошо и тепло, а от его фривольных словечек щеки вспыхивали жаром. Диего твердо усвоил: женщины любят ушами. На пять! Нет, двенадцать! На все СТО!
После утоления первого голода, вина и словесной прелюдии оказалось, что я и сама к продолжению готова. Очень даже! Инициатором буду!
Не хочу спать! Хочу этого мужчину! Много. Страстно. Не отвяжется! Пощады будет просить!
И я запустила пальцы в его густую гриву, притягивая для поцелуя. Руки мои отпустили его волосы и скользнули вниз…
Но этот подлец, этот обманщик сбежал! И не просто так сбежал, а вытребовал у Натки и принес взбитые сливки с клубникой. Он размазал по мне сливки и жадно слизывал их, попутно угощая меня клубникой.
До конца дней своих буду смотреть на клубнику с подозрением. Очень сомнительный в плане нравственности продукт.
Я передумала узнавать.
Моя огненная природа проявила себя весьма экзотично: в объятиях Диего я горела и плавилась, брала прохладу и возвращала долг пламенем.
Огонь ведь страшный собственник, он забирает свое и не отдает. Всем телом, всем своим существом я хотела забрать Диего и не могла себе этого позволить. Я любила его и запрещала себе это. И со слезами боли и радости, скрежетом зубовным, разрываясь напополам, запрещала себе принять последствия его любви – готовность беречь и охранять, рисковать жизнью не по должности, а по праву любящего. Не возьму! Не надо.
Это состязание между умом и сердцем забрало все время.
Что скажу: Диего пощады не запросил, но заездила я его капитально.
