Она сделал движение, как будто хотела бросить чистые повязки на землю. Взгляд Морганы не позволил ей этого сделать.
— Наша помощь для него — мучительнее пытки, если тебя это утешит, — сказала ей ла Фей. — Посмотри на него: его аж трясет от желания что- нибудь сделать с нами, а он не может. Дай мне одну повязку. Теперь держи лубок.
Они поменяли повязки, сняли с меня вонючую одежду, вымыли меня и ушли. Вскоре Моргана появилась опять — принесла плащ, чтобы укрыть меня.
— Почему ты хотел убить Мелисандру? — Спросила она. — Испугался, что девочка вырастет и захочет отомстить?
Я об этом не думал, но теперь, когда она упомянула о таком мотиве, понял, что это могло бы стать прекрасным рациональным объяснением моего поступка.
— Какая ты догадливая. — Хмыкнул я.
Она некоторое время молчала, разглядывая меня.
— Нет, — произнесла она наконец. — Причина в чем-то другом. Ты слишком безрассуден, чтобы опасаться какой-либо угрозы в будущем. Так в чем же дело?
— Ты не ответила на мой вопрос, — напомнил я.
— А ты не отвечаешь на мой.
— Значит, мы в равном положении, не так ли?
— Нет, не в равном.
Я презрительно усмехнулся.
— Ты победила меня, но свою волю ты мне не навяжешь.
— Ты задаешь мне вопросы, потому что хочешь что-то понять, — терпеливо разъяснила Королева. — А я задаю вопросы для того, чтобы ты кое-что понял. Теперь понимаешь разницу?
— Твоя забота обо мне очень трогательна. — Я опять ухмыльнулся, на этот раз с явной издевкой.
Моргана вздохнула.
— Я могу помочь твоему телу исцелиться, но исцелить свою душу и ум ты сможешь лишь сам… если это вообще возможно.
— Не понимаю, о чем ты.
— Ты не понимаешь, потому что не хочешь пройти путь, ведущий к пониманию. Почему ты хотел убить Мелисандру?
Я заскрипел зубами и несколько секунд молча дышал, утихомиривая ярость.
— Потому что, — сказал я, стараясь говорить спокойно. — Ее дед охотился за мной и другими выпускниками ШАД. Он убил девушку, которая была мне дорога. К сожалению, я убил его слишком быстро. Не успел насладиться процессом. А она… в девочке его кровь.
— Ты хотел отомстить мертвому деду, мучая его внучку?
— Не деду… — Я замолчал, подыскивая слова. — Не знаю, как объяснить… Она к этому причастна. Пусть и не сознательно и не по своей воле.
— К чему причастна?
— К тому, что было совершено ее семьей… ее дедом.
— Ты воспринимаешь Альфреда не только как индивидуума, но и как представителя некой общности, семьи. — Задумчиво констатировала Моргана. — И считаешь, что платить по счетам должно все целое, а не какая-то одна его часть.
— Да. Наверное, так.
— Предположу, что ты вырос не дикарем, — продолжила она. — Не так ли?.. Тебе не кажется странным иметь подобные взгляды?
— Считаешь, это глупо?
Она покачала головой.
— Разные существа видят мир по-разному. То, о чем ты сказал — особенность, на которую ты сам должен был обратить внимание.
— Особенность? — Я рассмеялся. — Да я весь особенный, с ног до головы.
Она не ответила, молча смотрела на меня, и ни малейшего намека на веселье на ее лице не было заметно.
— Зачем Альфред стал охотиться на тебя? — Спросила она. — Для чего ему убивать твою девушку?
— Это опять вопрос, который должен помочь мне что-то «понять»? — Я засмеялся во второй раз. — С первым разом вышла осечка?
— Кто же виноват, что ты криво стреляешь? — Она пожала плечами. — Итак, зачем Альфред…
— Э-э-э, стоп-стоп-стоп. В эту игру я больше не играю. Не вижу ни малейшего смысла отвечать на вопросы, ответы на которые тебе уже известны.
— Они неизвестны тебе, — парировала Моргана. — Что касается меня, то я, хотя и не следила пристально за жизнью Альфреда Пендрагона, сильно сомневаюсь в том, что он просто так мог начать охоту на тебя или что он виновен в убийстве…
— Сомневаться ты можешь сколько угодно, — перебил ее я. — Но если это был не Альфред, то кто?!
