— Мы стерилизуем преступника и всех, у кого хотя бы половина общих с ним генов.
— И кого же именно?
— Братьев. Сестёр. Родителей.
— Да. Кого ещё?
— И… ещё однояйцевых близнецов. Именно поэтому говорится про по крайней мере половину; у однояйцевых близнецов совпадает сто процентов ДНК.
— Да-да, но вы забыли про ещё одну группу.
— Братья. Сёстры. Мать преступника. Отец преступника.
— И…?
— Я не понимаю, что вы… — Понтер замолк. — О, — тихо сказал он. Он снова посмотрел на Селгана, потом опустил взгляд. — Дети. Потомки.
— У вас есть дети, не так ли?
— Двое дочерей, Жасмель Кет и Мега Бек.
— Так что если кто-то узнает о вашем преступлении и каким-либо образом разгласит его, и суд прикажет вскрыть ваш архив алиби, наказание понесёте не только вы. Ваших дочерей стерилизуют вместе с вами.
Понтер закрыл глаза.
— Это так? — сказал Селган.
— Да. — Голос Понтера был едва слышен.
— Ранее я спросил, стерилизовали ли вы ещё кого-нибудь в другом мире, и вы накричали на меня.
Понтер молчал.
— Вы понимаете, что вас рассердило?
Понтер вдохнул и медленно, судорожно выдохнул.
— Я стерилизовал только самого преступника, но не его родственников. Видите ли, я не слишком задумывался о… о справедливости того, что мы стерилизуем невиновных ради улучшения генофонда. Но… но я с помощью Хак и правда пытался изучать эту глексенскую Библию. В её самой первой истории всё потомство изначальных двух людей было проклято за то, что эти двое людей совершили преступление. И это показалось мне таким неправильным, таким несправедливым.
— Так что как бы вы ни хотели очистить глексенский генофонд от скверны Раскина, вы не смогли заставить себя отыскать его ближайших родственников, — сказал Селган. — Потому что, сделай вы это, вы бы согласились, что ваши близкие — двое ваших дочерей — заслуживают наказания за преступления, которые вы совершили.
— Они невиновны, — сказал Понтер. — Независимо от того, насколько тяжкие преступления совершил я, они не должны из-за этого страдать.
— И всё же они пострадают, если вы раскроете себя и признаетесь в содеянном.
Понтер кивнул.
— И что же вы намерены делать?
Понтер пожал своими массивными плечами.
— Хранить эту тайну до тех пор, пока я не умру.
— А потом?
— Я… простите?
— После того, как вы умрёте — что будет потом?
— Потом… потом ничего.
— Вы в этом уверены?
— Конечно. То есть, да, я читал Библию, и я знаю, что Мэре психически здорова и умна и не подвержена галлюцинациям, но…
— И у вас нет ни малейшего сомнения в том, что она ошибается? Вы убеждены в том, что после смерти ничего нет?
— Ну…
— Да?
— Нет. Забудьте.
Селган нахмурился, но решил, что развивать эту тему пока рано.
— Вы не задумывались о том, почему Мэре заинтересовалась вами?
