зачем так делают.
Она смотрит на него. Она уже давно не видела его без бейсболки. Волосы стали совсем редкими. Когда-то Линнея сказала Юнте, что если он стесняется своей лысины, пусть лучше сбреет все наголо, вместо того чтобы круглый год днем и ночью ходить в этой дурацкой бейсболке.
— Линнея! — шепчет Анна-Карин. Линнея оборачивается. Анна-Карин стоит возле двери с испуганным видом и показывает пальцем в коридор.
Линнея подходит к ней, прислушивается и наконец слышит сдавленные всхлипывания из комнаты напротив.
Она пересекает коридор, подходит к двери, открывает ее и стоит, вглядываясь в темноту. Слышит, что человек в комнате затаил дыхание. Линнея шарит рукой по стене и находит выключатель.
Лаки, сжавшись, сидит на старом матрасе, словно пытается сделаться незаметным.
Линнея закрывается от его мыслей. Лаки близок к помешательству, и Линнея боится, как бы и у нее за компанию не поехала крыша.
— Лаки, — говорит она.
Он не реагирует.
— Лукас? Это Линнея. — Она осторожно приближается к нему.
Лаки заскулил и закрыл голову руками, словно защищаясь от удара.
— Успокойся, — говорит Линнея. — Все хорошо. Все очень хорошо. Это я.
Она протягивает руку, чтобы погладить его, но в последний момент останавливается. Он слишком напуган. Неизвестно, как он отреагирует на прикосновение.
Линнея смотрит на Анну-Карин, которая стоит, прижав руки ко рту.
— Можешь сделать так, чтобы он заговорил? — спрашивает Линнея.
Анна-Карин кивает.
Сев на корточки перед Лаки, Анна-Карин пытается сосредоточиться. Мертвое тело Юнте напугало ее, но смотреть на человека, раздавленного страхом, пожалуй, еще хуже.
«Он испуган больше, чем я», — напоминает она себе.
— Лаки, это я, Анна-Карин, ты помнишь меня?
Лаки еще больше сжимается.
Анна-Карин уже давно использовала магию только на занятиях с Избранницами. Выпускать наружу свою силу страшно. Вдруг она опять кому- нибудь навредит? До сих пор ничего хорошего из этого не получалось.
«Я теперь стала другим человеком», — напомнила себе Анна-Карин.
Она сделала глубокий вдох. Отпустила на волю магическую силу. Совсем чуть-чуть. И сразу почувствовала себя уверенно, легко и свободно.
— Лаки, смотри на меня.
Она не приказывает, а просит, так ласково, как только может.
Лаки поднимает голову и внимательно смотрит Анне-Карин в глаза.
— Мы не причиним тебе вреда, — говорит она. — Тебе не нужно ничего бояться.
Он благодарно кивает. Слегка распрямляет спину. Теперь становится видна надпись на его футболке: «Гордость Энгельсфорса».
— Расскажи, что здесь случилось.
Лаки открывает рот, закрывает, открывает снова.
— Я был… в подвале, — говорит он. — Я был в подвале. И услышал шаги на лестнице.
— Ты знаешь, кто это был?
— Нет. Я слышал, как Юнте кричал наверху. Сначала он злился. Я слышал, как он с кем-то ругался. Он редко на кого-то злится, но уж если злится, то злится… Потом я услышал другие голоса. И начал мандражировать, думал, это копы. А потом он начал просить прощения. Прямо
Лаки замолчал. Его сознание ускользало от Анны-Карин в темноту забвения, туда, где он может не думать о случившемся. Девушка чуть-чуть усилила действие магии:
— Не бойся. Все хорошо. Все уже позади. Расскажи, что ты услышал.
— Раздалось шипение. Как когда кладешь мясо на сковородку, — прошептал Лаки. — Лампы замигали. А Юнте закричал. От боли. Он кричал все
