— Я слышала, это как-то связано с Элиасом и Ребеккой…
— Откуда такие сведения? Это не сплетни?
— Я слышала это от… У вас это называется «надежный источник».
— Из тебя может выйти блестящий журналист.
Папа встал и обнял Мину. На ее глаза навернулись слезы. Она очень его любит. Его и маму. Как было бы хорошо, если бы и они любили друг друга…
Но, может, они все-таки любят друг друга? В глубине души.
Как бы ей хотелось на это надеяться.
— Ну как? — спрашивает Ида, возвращаясь в комнату из ванной.
— Вроде ничего, — говорит Юлия. — А тебе-то самой нравится?
— Не знаю, — отвечает Ида.
У черного платья глубокий вырез на спине и свободный силуэт. Ида покрутилась по комнате:
— Больше похоже на вечерний наряд, а не на платье для романтического вечера у парня дома, правда?
— Точно, — кивнула Юлия.
Ида раздраженно вздохнула. Как можно просить совета у того, кто тебе только поддакивает?
— Если тебе нравится, можешь взять поносить, — говорит Ида.
— Можно, — говорит Юлия, не глядя на Иду. Обе знают, что Юлия никогда не наденет платье с таким вырезом, потому что у нее вся спина в прыщах. Даже на озере она сидит в майке. И никогда не купается.
— Думаю, вот это подойдет, — говорит Ида, доставая из шкафа платье в цветочек.
Она идет в ванную, чтобы переодеться.
— Все-таки Эрик — лапочка, позвал тебя на романтический ужин! — кричит Юлия из комнаты. — Представляешь — вы одни в целом доме! Шикарно! Вот бы у меня был такой парень!
— Влюбись в Кевина, — раздраженно бурчит Ида, снимая черное платье.
— В Кевина?! — опять кричит Юлия. — Знаешь, что он мне на днях сказал? Что ему нравятся девушки с красивым телом и некрасивым лицом. С ними приятно трахаться, и не нужно влюбляться.
Ида хмыкнула. Дурак этот Кевин!
— А Робин с Эриком недавно говорили, что Кевин недоразвитый, что он, типа, по уму как семиклассник. И что он им надоел.
— Прямо так и сказали? — переспросила Ида, надевая через голову платье в цветочек.
Платье оказалось коротким, едва доходило до середины бедра. Ида посмотрела на себя в зеркало. Похожа на сардельку в цветочек. Либо отекла от жары, либо потолстела. Она с отвращением стянула с себя платье.
— Мне теперь вроде Рикард нравится! — снова раздался из комнаты голос Юлии.
— Какой Рикард? Юнссон? Футболист?
— Он, типа, секси.
Ида и ее отражение в зеркале закатили глаза к потолку. Юлия не может сказать двух слов без того, чтобы не прибавить «типа» или «вроде». Боится высказать собственное мнение.
— Фелисия вроде тоже так думает, — добавляет Юлия.
«Фелисия не видит никого, кроме Робина», — хотела сказать Ида, снова надевая черное платье.
Ну и ладно. Пусть будет вечернее платье. Зато хорошо сидит. Мама говорит, черный цвет стройнит.
— А почему не в цветочек? — спрашивает Юлия, когда Ида выходит из ванной.
— Ты была права, — отвечает Ида. — Это гораздо красивее.
Эрик живет всего в нескольких кварталах от Иды, но Ида выходит заранее и идет медленно, чтобы не вспотеть. Перед дверью она проводит рукой по волосам и взъерошивает их. Потом нажимает кнопку звонка.
Эрик открыл сразу, словно ждал ее на коврике в прихожей.
— Какая ты красивая, — говорит он, притягивая Иду к себе и прижимаясь к ее губам долгим поцелуем. — Сексуальная.
— Спасибо, — говорит Ида, высвобождаясь. — Ты тоже.
Эрик доволен. Он оделся в костюм и надушился. Его густые темные волосы зачесаны назад. Так он выглядит старше своего возраста. Более мужественным. Иде нравится эта мысль, и она старается удержать ее. Но тут же, как назло, вспоминается день, когда по приказанию Анны-Карин Эрик
