глубин сердца жар, – их не было. Он подумает, что Лираз испытывает к нему отвращение, – ведь она ведет себя так нелепо, застывшая, как деревяшка, и немая, как сталагмиты, чтоб им! Ну, давай, велела она себе.
И… кивнула.
О, звезды! Давай, дубина! Ну, чем-то же ты отличаешься от деревяшки?
Она все кивала. А потом подняла руку, чтобы остановить нелепое движение, а вместо этого прижала ее к губам, словно запрещая себе говорить.
И что? Это и впрямь лучшее, на что она способна?
Зири смотрел, как она завязывает себя в узел, как судорожно прижатая к губам рука не дает вырваться словам. Так легко было истолковать этот жест неправильно! В его карих вопрошающих, карих милых глазах мелькнула тень неуверенности, которая заставила ее сделать последнее тяжкое усилие.
– Мне нравится, – шепнула она, продолжая кивать, как болванчик.
Ладонь была по-прежнему прижата к губам, и Зири не понял. Наклонил голову.
– Что?
Она оторвала руку и произнесла, как только могла понятно, – получилось не очень:
– Мне нравится. В смысле, ты.
А затем снова прижала руку ко рту и покраснела – и уже готова была воззвать к той кошмарной химерской богине, покровительнице наемных убийц, умоляя прийти и вытащить ее из дурацкой ситуации, куда она загнала себя сама. И тут неуверенность в карих глазах Зири исчезла.
Раньше при виде такой улыбки Лираз испытала бы раздражение. Не смех – легкая необидная насмешка. Прежде Лираз не терпела в отношении себя ничего подобного. Сегодня все было иначе. Теперь в его улыбке сквозили радость и глубокое облегчение. И это тронуло ее сердце.
– Отлично, – сказал он. – А ты мне.
Она сильнее залилась румянцем, и он тоже покраснел, так что все вышло не так уж скверно.
Хотя все равно. Что дальше? Ей пролепетать еще что-нибудь бессвязное? Перечислить все, что нравится, например. Список будет коротким, быстро иссякнет. И что потом?
Лираз не хотела, чтобы эта встреча закончилась так бездарно. Она хотела испытать радость от каждого мгновения, сохранить в памяти.
Божественные звезды, да как же это делается? Или для науки уже слишком поздно?
– Ээ… – сказал Зири.
Он дернул плечами, распрямил их и распахнул крылья. Закатные лучи одели их тенями. Огромные, как у буреловов, темные. Зири кашлянул.
– Когда я был Волком, чуть не больше всего меня мучила невозможность полетать. Так что сейчас я собираюсь наверстать упущенное.
Он запинался, голос вздрагивал от неловкости. Жестом он показал на арку выхода, туда, где синева уже обратилась в черноту, и небо украсили звезды.
О. Отлично. Лираз уже почти – почти – испытала облегчение от того, что все закончилось. Проклятие! Как плохо. Осталось заползти в угол и умереть.
Зири снова откашлялся и посмотрел на нее. Серьезно. С надеждой.
– Хочешь со мной?
Летать? Ну, это она хотя бы умеет. Раскрывать рот Лираз побоялась. Просто кивнула.
78
(Вздох)
Кэроу расчесывала волосы. Не спеша. Ну, почти не спеша. (Вздох.) Расческу она нашла здесь, в пещерах: вырезанный из кости гребешок с силуэтом бурелова на спинке. Кэроу собиралась взять его на память.
(Вздох)
