слетел Карасу, ночевавший на дереве в саду, сообщил в ухо:
– Только что нашли мертвую девицу. Служанка.
Мимо, на растянутом плаще, пронесли труп несчастной. Беглого взгляда хватило, чтобы убедиться: и эта стала жертвой Юки-Онны. Мертвенно-бледное лицо, как будто у нее выкачали всю кровь, посиневшие губы, лед на ресницах, одеревеневшее тело…
– Где она спала?
– В саду, – неохотно ответил тэнгу.
– Значит, ты видел! Почему не позвал меня?
– Потому что это бесполезно, – рассердился ворон. – Какой в том прок, если демоница много сильнее тебя и меня, вместе взятых? Только подвергаться опасности.
– В прошлые разы она нас не тронула.
– Я бы не рассчитывал бесконечно на милосердие Снежной девы, – проворчал Карасу.
– Ладно, что уж теперь. Я иду по делам. Ты со мной?
– Куда?
– К Тайра Масакадо.
– Все еще не оставляешь надежды собрать бывших самураев Тоетоми и отомстить предателю? Не все так верны клятве, как ты, Акира. Возможно, есть и другой путь…
– Так укажи мне его! – разозлился Дан. – Ты только поучать можешь.
Но ворон оскорбленно нахохлился на плече и замолчал.
Дом Масакадо, лучшего друга Акира, в котором когда-то, до того как их призвали на службу в Осака, было выпито столько сакэ, выглядел ухоженным. Это порадовало Дана. Значит, хозяин на месте, и он в порядке. «Только если дом не перешел к кому-то другому», – тут же подумал он.
Дан подошел к калитке. В крошечном садике, склонившись над клумбой, возилась молодая женщина. Он постучал и вежливо поздоровался. Женщина поднялась, стал виден большой живот, туго натянувший кимоно.
– Это дом Тайра Масакадо? – поклонился Дан.
– Да, господин. Сейчас я его позову.
Хозяйка удалилась в дом, и вскоре оттуда вышел старый друг. За время, что они не виделись, Масакадо изрядно раздобрел и лишился самурайской прически. Теперь волосы его были острижены, словно у мастерового.
– Акира, дорогой друг! – воскликнул он. – Входи, входи! Мы как раз собирались завтракать!
Дан оглянуться не успел, как его провели в дом и усадили на почетное место за столом. Карасу в гости идти отказался, взлетел и исчез в небе.
– Тико, принеси сакэ, – приказал Масакадо. – Старого друга нельзя встречать без выпивки. А помнишь…
– Помню, – перебил Дан, когда женщина вышла. – Взятие Осака, предательство Токугава. Гибель нашего господина. Все помню. Я ведь даже не знал, жив ли ты. Доходили слухи, но я не особенно им верил. Ведь в последний раз видел тебя смертельно раненным. Что с тобой случилось с тех пор?
– Я выжил, – пожал плечами Масакадо и распахнул косодэ, показывая уродливый рубец, тянувшийся через весь живот. – Едва оправился от ран. Потом попытался найти работу, но никто не брал бывшего самурая Тоетоми. А потом вышел указ сегуна, помнишь?
Дан, вернее, Акира, помнил: всем, кто сражался на стороне Хидэери, предписывалось либо стать изгнанниками без права посещения столицы, либо сложить мечи и выбрать мирное ремесло. Выходило, Масакадо пошел по второму пути…
– Я голодал, – просто пояснил друг. – Никто не хотел меня нанимать. Я долго болел после ранения и не выдержал бы бродячей жизни ронина. Пришлось стать красильщиком. Но не жалуюсь: дела идут хорошо, и у меня своя маленькая мастерская на окраине.
Дан смотрел на лучившегося довольством Масакадо и понимал: тот не станет мстить за Хидэери. Для него война, ранение, предательство – далекое прошлое. И можно ли осуждать человека, который хочет мирной и спокойной жизни? Он спросил:
– А знаешь ли ты о ком-нибудь из наших?
Масакадо кивнул:
– В Эдо живут шесть человек. Двое поступили на службу к Токугава и получили прощение. К ним не ходи. Трое подались в ремесленники, один – в торговцы. Тоже вряд ли согласятся мстить за господина. Доходили до меня слухи еще о четверых. Помнишь Такэнаку Сузаки?
– Как не помнить. Серьезный был самурай.
– Говорят, он стал ронином, отправился в изгнание, но теперь вернулся в Эдо. И промышляет разбоем. Сегун объявил награду за его поимку, но Сузаки неуловим. С ним еще трое из наших, только не знаю, кто именно. Но так говорят…
– Если ронин занимается разбоем, значит, это человек без чести и совести. Такие мне не нужны.
– Они грабят только богатых, – возразил Масакадо. – И я слышал даже о том, что раздают деньги бедным.
«Японский Робин Гуд, интересно», – Дан задумался. Может быть, и стоит отыскать этого Сузаки. Тем более что, скорее всего, три самурая, что с ним, –
