Только меня оставь в покое.
Его глаза вспыхивают.
– Хочешь, чтобы я ее убил? Ты в доле, братишка. Не отвертишься. Ты в доле.
– Роб, ты этого не сделаешь. Не посмеешь. Ты избиваешь тех, кто младше и слабее, но ты не убийца. Просто бахвалишься. Я ненавижу тебя ничуть не меньше, чем ее.
Это правда. Все, что Роб говорил мне в школе, правда. Последний кусок воспоминаний встал на свое место. Теперь я знаю: он не соврал. Я дрянь. Чудовище. Роб был прав.
Это не он, а я хотел смерти Нейши. Ослепленный обидой подговорил Роба на убийство. И я же убедил Нейшу пойти на озеро. Я смотрел, как они поплыли, но потом вдруг бросился в воду, чтобы ее спасти. И что это меняет? Может ли хороший поступок полностью стереть плохой?
Двор. Темнота. Дождь. Мы с ним вдвоем. Я и Роб. Роб и я.
Из динамика продолжает литься голос Нейши, отделенный миллионами миль.
– Карл! Карл! С кем ты говоришь? Кто там?
Запихиваю мобильник в карман, ощупью нахожу нужную кнопку и отключаюсь.
Глава 20
– Карл, ты что делаешь?
В проеме двери стоит мама. У нее измятое, красное лицо. Она босая и в старой футболке.
Роб смотрит на нее.
«Мамочка пожаловала».
Мама его не видит и не слышит. Но может, чувствует его присутствие? Она вздрагивает, обхватывает плечи.
– Какая холодина. Карл, не валяй дурака. Идем в дом. Ты же весь промок.
Я наклоняю голову. Спортивные штаны хоть выкручивай. Дождь хлещет по голой груди.
Мама сбегает с крыльца, берет меня за локоть. Я пячусь, глядя на Роба. Слышу его шепот: «Ты и я. Ты и…»
Мама втаскивает меня в дом, хватает полотенце и бесцеремонно вытирает мои волосы. Второе полотенце обматывает вокруг моих плеч. Фигура Роба меркнет. Его голос еще звучит, но все слабее.
«Ты и я…»
Он исчезает под шквалом маминых вопросов.
– Зачем ты шлялся по двору? И чего тебя понесло в эту гребаную школу? Карл, что с тобой происходит?
Она не дает мне времени на ответ. Это хорошо. Мне не до разговоров.
Потом она умолкает. Стоит с полотенцем в руках и смотрит на меня. Глаза у нее красные от выпивки, да и на ногах держится нетвердо. Но вопросы задает совершенно здравые. Она хочет услышать объяснения.
– Что происходит?
– Ничего. Мам, ничего не случилось.
– Не делай из меня дуру. Что на тебя сегодня нашло? Как угораздило руку на мать поднять? А потом струсил и сбежал?
– Мама, это случайно вышло. Недоразумение. Прости меня. Я думал, это не ты…
– А кто? Дебс? Считаешь, тебе позволено бить свою тетку? Чем она тебя обидела?
– Я не про нее. Я подумал, это был…
– Мало того, что ты дома натворил, тебя еще понесло школу поджигать. Карл, что все это значит? Я надеялась, случившееся тебя хоть чему-то научит. Думала, наконец-то ты поймешь, что нельзя себя вести как… как головорез. А ты так ничему и не научился. Ни-че-му!
Она кричит, срывается на визг. Вот и тетка проснулась.
– Керр, ты что кричишь? Что-то случилось?
– Все нормально, Дебс. Спи.
– Долго она собирается торчать у нас? – спрашиваю я.
– Она? Между прочим, это моя сестра, и гостить может столько, сколько захочет. Она приехала, чтобы мне помочь. Мне не справиться одной. Я не знаю, как дотяну до похорон. От нее помощь, а от тебя, Карл, никакой. Я всего-то прошу не мотать мне нервы.
– Прости. Прости. Прости. Прости…
