— Да почему? Откуда ты знаешь? Может, они увидели угрозу для общего блага и попытались ее остановить?
Драгоценные секунды быстротечного обрывка, потраченные на удивленное молчание. И наконец:
— Хочешь сказать, что...
— Историю написали победители. Историю Рио. А иначе откуда мы узнали, что именно хорошие парни одержали победу?
Конец перехваченного сообщения. Если у Мак-Мердо и был ответ, то поделился он своими соображениями на другой частоте.
«Однако», — подумал Дежарден.
Чушь собачья, конечно. Версия о том, что двадцать один филиал УЛН одновременно пустился во все тяжкие, была едва ли более правдоподобной, чем та, в которой из повиновения вышло лишь Рио. Женщина из Лондона была правонарушительницей, но идиоткой она не была. Она имела понятие о том, что такое принцип простоты. Она попросту морочила голову бедному господину из Мак-Мердо, дразня его.
Но Дежарден все равно задумался. Он уже привык к титулу Человека, Остановившего Рио. Тот часто выручал его и ставил вне подозрений. И то, что были люди, которые хоть на секунду, но ставили его подвиг под сомнение, раздражало.
Такое могло привести к переоценкам. А кто-то мог решить посмотреть на проблему более пристально.
Приборная панель снова подала голос. На мгновение он даже решил, что вопреки вероятности снова перехватил сигнал, — но нет: новое оповещение поступило из другого источника, какой-то широкополосной помойки в штате Мэн.
«Как странно», — подумал он.
«Лени» проникла в медицинскую базу данных и плевалась данными на половине частот электромагнитного спектра. Они теперь часто такое выкидывали — недовольные обычной нарезкой и разрушением, некоторые взяли моду кричать в эфире, без всякого разбора сбрасывая материалы в любую сеть, к которой могли получить доступ. Похоже, какая-то репродуктивная подпрограмма мутировала и начала распространять информацию вместо исполняемых файлов. В лучшем случае она забивала мусором систему, и так с каждым часом теряющую пропускную способность; в худшем — раскрывала секретные и конфиденциальные сведения.
Реальному миру так и так было плохо; потому «лени» этим и занимались.
Сейчас демон выкинул в сеть кучу биомедицинских материалов из обчищенной базы данных. Система пометила их как объект «потенциальной эпидемиологической важности». Ахилл приоткрыл крышку и заглянул внутрь.
И немедленно забыл о бредовых сплетнях из Лондона.
Внутри оказалось два объекта, оба кишели опасными патологиями. Дежарден не имел медицинского образования, да оно было и не нужно; друзья и советчики, собравшиеся вокруг него, вытянули из биохимических подробностей сводное резюме, которое даже он мог понять. Теперь ему подали пару генотипов с пометкой «особо опасны». Первый был улучшенной версией Бетагемота: большая сопротивляемость осмотическому стрессу, зубы для расщепления молекул острее. Более высокая вирулентность. Однако, по крайней мере, одна критическая характеристика оставалась неизменной. Подобно базовому Бетагемоту этот новый штамм был оптимизирован для жизни на дне моря.
В стандартной базе данных он отсутствовал, и возникал вопрос, что его технические характеристики делали в какой-то скорой из Бангора.
Нового штамма было вполне достаточно, чтобы привлечь внимание Ахилла, даже если бы он явился в одиночку. Но он привел подругу, и вот она реально оказалась очень крутой. Той самой сучкой, которой так боялся Дежарден. Известие застало его врасплох.
Конечно, он понимал, что рано или поздно Сеппуку возьмет свое.
Но не ожидал, что кто-то прямо в Америке станет ее культивировать.
Така проклинала собственную недальновидность. Слух- то они пустили. Рассказали всем о плане по спасению мира: о том, что нужны образцы, что в зоне падения опасно долго оставаться, что она будет ждать их в определенных местах и заберет груз. Они даже составили список тех, кто водил машину, или мотоцикл, или даже старый добрый велосипед; нашли адреса тех, у кого еще остался дом, а остальным сказали, чтобы регулярно отмечались: если все пойдет хорошо, они помогут спасти мир.
И все действительно пошло хорошо, а потом настолько плохо, да еще так быстро. У них было противоядие или его часть, но никакого заранее обговоренного сигнала для курьеров. И с чего им было так суетиться? Они могли уехать после полудня, отправиться куда-то дальше. Могли бы дожидаться гонцов до завтра или даже до послезавтра, все равно у тех не было постоянного адреса, по которому их можно было разыскать. И вот теперь спасение мира в руках Таки и лишь жалкие шестьдесят минут, чтобы доставить его в безопасное место.
Уэллетт проехала от одного конца Фрипорта до другого, не отключая сирену, она отказалась от музыки, которой изо дня в день объявляла о своем прибытии, в пользу визга, надеясь, что призовет не только больных, но и здоровых.
Приходили и те и другие. Она предупреждала всех и говорила, что надо искать убежище; обещала матери со сломанной рукой и сыну с первой стадией Бетагемота, что вернется и поможет, когда потухнут пожары. Остальных просила направить к ней шестерых парней с машинами и любого другого, кто имел
