Ей подумалось, не разочарован ли он тем, что Дежарден, в конце концов, все выдумал. И в самом ли деле Кен этого ожидал.
— Чем ты так расстроена? — спросил Лабин, почувствовав то, чего не видел. — Мы же только что спасли мир.
Она покачала головой:
— Ахилл все равно проиграл бы. И знал это лучше нас.
— Ну мы заметно опередили график. Спасли миллионы жизней.
«Сколько миллионов? — подумала она и сразу: — А какая разница?» Разве спасение двенадцати миллионов могло сравниться с убийством десяти миллионов в прошлом? Как могла Мадонна Разрушения, пропитанная, сочащаяся чужой кровью, преобразиться в Святую Лени в Черном — спасительницу двух миллионов нетто? Неужели алгебра вины настолько элементарна?
Для Кларк такого вопроса не существовало. Все спасенные сегодня просто избежали судьбы, на которую Лени когда-то их обрекла. Дебет и кредит по этому счету не сойдутся. Никогда.
— По крайней мере, — сказала она, — долг не увеличится.
— Слишком пессимистичный взгляд, — заметил Лабин.
Она посмотрела на него:
— Как ты можешь так говорить? — Кларк едва слышала собственный голос. — Все умерли...
Он покачал головой:
— Почти все. У остальных появился еще один шанс. Кен протянул ей руку. Глупый жест, где-то на грани
фарса: изорванный, изломанный монстр в крови и слизи еще и предлагает помощь другим. Лени долго смотрела на протянутую руку, прежде чем нашла в себе силы ее принять.
«Еще один шанс, — подумала она. — Хотя мы его не заслуживаем».
Единый результат получить невозможно. Доверительные пределы превышены. Дальнейший прогноз ненадежен.
Обычная банда подозреваемых, без которых я бы никогда не вытянул эту книгу.
Дэвид Хартвелл, мой редактор, указал мне на несколько структурных проблем в первом черновике и помог их исправить. Моше Федер участвовал в ежедневной рутине от замысла до переписывания, от воплей и паники до отделки деталей, от душераздирающих истерических рыданий до момента рождения.
Летом 2002 года пестрая компания литературно и политически недовольных — Лори Чэннер, Кори Докгороу, Нало Хопкинсон, Бекки Мейнс, Джон Макдейд, Дже- нис О'Коннор, Сим Саменски, Исаак Шпиндель и Пат Йорк — тайно собралась на секретной явке, что впоследствии стало ежегодным ритуалом. Там они растерзали первые две главы этого щенка (и других тоже), а потом помогли сшить их заново. Уже второй раз куча народа знает, как мой роман начинается, а вот продолжения практически никто не видит до тех пор, когда уже поздно что-то менять. Я подозреваю, что здесь замешаны проб лемы самооценки.
Конечно, во время создания практически никто не читал всей книги целиком, но зато многие внесли в нее свой вклад. Дэвид Никль давал советы, изрекал глубокие мысли и постоянно насмехался надо мной: его участие оказалось настолько ценным, что я готов забыть о треклятых подъемах в пять тридцать утра и пробежках на десять миль, для того чтобы получить всю эту бесценную информацию. Лори Чэннер выносила бесконечные злобствования и стоны по поводу сюжета, в котором часто заметно ее участие, хотя прочесть чертову историю ей так и не дали (причем до сих пор).
Многим подробностям в сцене крушения вертолета я обязан Гленну Норманну и Гленну Моррисону: пилотам, оказавшим мне больше помощи, чем вправе мечтать докучливый автор. Я с изумлением узнал, что когда в полете у вертолета заканчивается топливо, то катастрофы можно избежать, воспользовавшись аварийной техникой под названием «авторотация». В частности, Гленн Моррисон пережил крушение, жутко напоминающее описанное здесь, с той только разницей, что он не был слеп. (Для справки: он уверен, что в реальной жизни слепой не вытянет этот маневр никогда, и свое дело знает. С другой стороны, он не знаком с Кеном Лабином.)
В книгу вошли отрывки жизненных историй других людей. Некоторые впечатляющие подробности атаки собачьей стаи вдохновлены встречей Роба Каннингема с дикими псами во время путешествия по Индии. Роб вам, возможно, известен: это тип, который создал дизайн роскошных космических кораблей для «Homeworld» и «Homeworld 2» — компьютерных игр «Relic Entertaiment». Эксперименты восьмилетнего Ахилла Дежардена с воздушным торможением возникли из детских воспоминаний ихтиолога Марка Шоуэлла, хотя Марк, насколько я знаю, не страдает сексуальным садизмом (если на то пошло, он, скорее, мазохист, судя по его выбору научного руководителя).
Исаак Шпиндель, доктор медицины и философии, столь разносторонний в своих умениях, что мне дурно делается, помог ввести в линию Таки
