— Так лучше?
— А... Лен... — Механический шепот, два слога, разделенные секундами усилия, которое потребовалось, чтобы их выдавить. — Привет...
— Нам нужна твоя помощь, Рама.
Бхандери неразборчиво жужжит из своего укрытия.
— Рама?
— Не... помощь?
— У нас болезнь. Похожая на Бетагемот, но наш иммунитет против нее не действует. Нам надо разобраться, что это такое, нужен человек, смыслящий в генетике.
Между камнями ни малейшего движения.
— Это серьезно. Пожалуйста — ты мог бы помочь?
— ...теомикой, — щелкает Бхандери.
— Что? Я не расслышала.
—Протеомикой[14]... Генетикой... немножко совсем.
Он уже почти осиливает целые предложения. Почему бы не доверить ему сотни жизней?
— Ты мне снилась, — вздыхает Бхандери. Звучит это так, словно кто-то провел пальцем по зубьям металлической расчески.
— Это был не сон. И сейчас тоже. Нам правда нужна помощь. Рама. Пожалуйста.
— Неправильно, — жужжит он. — Нет смысла.
— В чем нет смысла? — спрашивает Кларк, вдохновленная связностью его речи.
— Корпы. Корпов просите.
— Возможно, эпидемию устроили корпы. Они могли перестроить вирус. Им нельзя доверять.
— ...бедняжки.
— Ты не мог бы...
— Еще гистамина, — рассеянно жужжит Рама, и затем: — Пока...
— Нет! Рама!
Увеличив яркость фонаря, она успевает увидеть пару ласт, скрывающихся в расщелине несколькими метрами выше. Резким движением ног Кларк толкается следом, ныряет в трещину, как ныряют с вышки — вытянув руки над головой.
Трещина глубоко рассекла скалу, но до того узка, что через два метра Кларк приходится развернуться боком. Свет заливает узкий проем. В нем становится светло, как в солнечный день наверху, и где-то рядом отчаянно хрипит вокодер.
Четырьмя метрами дальше Бхандери лягушкой раскорячился в проходе. Щель там сужается, и он явно рискует застрять между каменными стенами. Кларк плывет к нему.
— Слишком ярко, — жужжит он.
«А вот тебе», — мысленно отвечает она.
За два месяца хронического голодания Бхандери стал тощей тощего. Даже если его заклинит, то в такую щель Кларк вряд ли за ним пролезет. Может быть, его перепуганный маленький мозг уже прикинул шансы — Бхандери извивается, словно разрываясь между соблазном вырваться на волю и надеждой спрятаться. Все же он делает выбор в пользу свободы, но нерешительность дорого ему обходится — Кларк успевает поймать его за лодыжку.
Он, зажатый каменными стенами, может лягаться только в одной плоскости.
— Пусти, чертова сука!
— Вижу, словарный запас вспоминается.
— Пус... ти!
Она выбирается к устью расселины сама и за ногу выволакивает Бхандери. Тот упирается и скребет по стенам, потом, высвободившись из самого узкого места, изворачивается и пытается ударить кулаком. Кларк отбивает удар. Ей приходится напоминать себе, какие у него ломкие кости.
Наконец он покоряется. Кларк обхватывает его за плечи, сцепив пальцы на затылке в двойной нельсон. Они у самого входа в ущелье; отбиваясь, Бхандери ударяется спиной о растрескавшуюся базальтовую плиту.
— Свет! — щелкает он.
— Послушай, Рама. Дело слишком важное, чтобы дать тебе профукать ту малость, что осталась от твоих мозгов. Ты меня понимаешь?
Он корчится.
— Я выключу свет, если ты перестанешь драться и просто меня послушаешь, договорились?
— Я... тебя...
Она выключает фонарь. Бхандери вздрагивает и сразу обмякает у нее в руках.
