Девочка, которая провалилась в Волшебное Подземелье и утащила с собой Развеселье

стеклянные листья покачивались и, соприкасаясь друг с другом, звенели как бубенцы. Ярко-розовые птицы на лету срывали стеклянные ягоды округлыми зелеными клювами. Низкими альтами они выводили ликующие трели, в которых явственно слышалось яснопонятно! и страннаядевочка! страннаядевочка! В каком заброшенном, холодном и прекрасном мире жили эти птицы! Белесый подлесок полз по узловатым стволам пламенеющих дубов. На листьях дрожала стеклянная роса, а стеклянный мох нежно похрустывал под ногами девочки. Там и сям проглядывали пучки крошечных серебристо-голубых цветочков в кругах из стеклянных грибов цвета червонного золота.

Я вернулась! О, я вернулась! Сентябрь рассмеялась и закружилась, раскинув руки, но вдруг прижала их ко рту – слишком уж странным эхом отдавался ее смех в стеклянном лесу. Не то чтобы звук был неприятным. На самом деле это было даже забавно, будто говоришь в морскую раковину. Я здесь! Я снова здесь, и это лучший подарок ко дню рождения!

— Здоро?во, Волшебная Страна! – закричала она. Эхо расплескалось по воздуху, словно краска.

– Страннаядевочка! Страннаядевочка! — ответили розовые и зеленые птицы. – Яснопонятно! Яснопонятно!

Сентябрь снова засмеялась. Она потянулась к нижней ветке, с которой за ней наблюдала любопытными стеклянными глазами одна из птиц. Та протянула ей свой радужный коготь.

– Здорово, птичка! – радостно промолвила Сентябрь. – Я вернулась, а тут все так же странно и прекрасно, как мне запомнилось. Если бы девчонки из моей школы увидели это место, они бы тут же заткнулись, скажу тебе откровенно. А ты говорящая? Ты можешь рассказать мне про все, что тут случилось, пока меня не было? Теперь все хорошо, правда? Эльфы и феи вернулись? Деревенские танцы каждый вечер и кружка с какао на каждом столе? Если не умеешь говорить, то и ладно, а если умеешь, то ты должна мне все рассказать. Когда ты рад, становишься жутко болтливым. А я ужасно рада, правда- правда, птичка! – Сентябрь рассмеялась в третий раз. Она так долго таилась и молча хранила свой секрет, что теперь слова рвались на волю, словно ручеек весенним днем.

Но тут она кое-что заметила, и смех застрял у нее в горле. Кто-то другой, возможно, заметил бы это не так быстро и испугался бы не так сильно, но она – она слишком долго с этим прожила и знала, что это значит.

Птица не отбрасывала тени.

Даже если эта птица и умела говорить, то решила этого не делать. Она молча глядела на девочку, склонив головку набок. Потом вспорхнула и полетела – должно быть, искать стеклянных червяков. Сентябрь смотрела на заиндевевшие луга, на склоны холмов, на грибы и цветы. Желудок ее шевельнулся и притаился под ребрами.

Ничто не отбрасывало тени. Ни деревья, ни трава, ни прелестные зеленые грудки других птиц, все еще наблюдавших за ней с любопытством. Стеклянный лист сорвался с ветки и медленно полетел вниз, не отбрасывая тени.

Низкая стенка, о которую споткнулась Сентябрь, тянулась в обе стороны, насколько хватало взгляда. Бледно-голубоватый мох торчал из каждой трещины, как непослушные вихры. Черные стеклянные камни блестели, в них просвечивали жилки белых кристаллов. Стеклянный лес обрушил на Сентябрь лавину дважды и трижды отраженного света, маленьких радуг и кроваво-оранжевых лучей. Сентябрь несколько раз закрыла и открыла глаза – просто на всякий случай, просто чтобы убедиться, что она вернулась в Волшебную Страну, а не лишилась ума от удара о землю. И еще один последний разок – проверить, действительно ли вокруг нет никаких теней. Глубокий вздох с шумом вырвался из нее, точно пар из чайника. Щеки стали розовыми, как птицы над головой и листья на низеньких стеклянных кленах.

В самом воздухе этого леса без теней было разлито ощущение неправильности происходящего, но девочку все равно наполняли тепло и радость, а в голове, точно гладкий блестящий шар, крутилась чудесная мысль: я здесь, я дома, никто меня не забыл, и мне еще не восемьдесят лет.

Сентябрь огляделась по сторонам, ожидая увидеть От-А-до-Л, и Субботу, и Светлячка, и Зеленый Ветер. Они наверняка знали, что она вернется, они должны ее встретить! Устроить большой пикник, рассказать новости, вспомнить старые шутки. Однако вокруг никого не было – только розовые птички удивленно взирали на шумное существо, внезапно объявившееся в их лесу, да в небе висела пара длинных желтых облаков.

– Ну, хорошо, – смущенно принялась оправдываться перед птичками Сентябрь, – согласна, я слишком многого хочу – чтоб все мои друзья сидели в кружок и поджидали меня с чаем и пирожными!

Большая птица, по виду самец, присвистнула и тряхнула прекрасным хвостовым оперением.

– Наверно, я попала в какую-нибудь чудну?ю дальнюю провинцию Волшебной Страны, – продолжала Сентябрь, – и должна найти дорогу отсюда одна- одинешенька. Поезд же не до самого порога нас довозит, верно? Приходится искать того, кто любезно подбросит тебя до дома.

Птичка поменьше, с черным пятном на груди, глядела на нее с сомнением.

Сентябрь вспомнила, что Пандемониум, столица Волшебной Страны, не стоит на месте, а движется, чтобы угодить всем, кто его ищет. Надо только вести себя как героиня, выглядеть решительной и стойкой, храбро чем-нибудь размахивать, и очень скоро она снова окажется в прекрасных ваннах мыльного голема Алкали, отмываясь дочиста для посещения великого города. От-А-до-Л, должно быть, живет в Пандемониуме, предположила Сентябрь, и радостно работает на своего дедушку – Городское Книгохранилище. А Суббота, наверно, каждое лето гостит у своей бабушки, океанской стихии, а в остальное время