Да какая теперь, к черту, разница! Ситуация стремительно принимала критический оборот.
Как они попали сюда?! Наверное, через одну из многочисленных брешей, ведущих наружу. Лера посмотрела на ворота ангара, стараясь делать как можно меньше движений, чтобы ненароком не растревожить привлеченных кровью животных.
Единственный путь к спасению — подняться наверх. Или перестрелять хищников из болтающегося на ремне «Бизона»? Но патроны следовало беречь. К тому же у нее еще есть шанс выбраться из переделки живой. А поскольку в плане спасения имелся второй вариант, она решила им и воспользоваться.
Лере не хотелось думать, что бы произошло, если б трос не выдержал и она оказалась без сознания на дне. Бесновавшиеся звери внизу принюхивались и глухо сопели, оскалив громадные зубастые пасти. Морозный воздух огласил длинный протяжный вой, от которого у Леры душа ушла в окоченевшие пятки. Одичавшие собаки были готовы стоять до победного конца.
Стараясь подавить рвущийся из груди жалобный стон и избегая пристальных взглядов хаски, Лера как можно медленнее подняла руку, цепляясь за трос, и осторожно поджала ноги, принимая вертикальное положение.
— Лерка-а-а!
— Да нету ее тут, идем, — окликнул приятеля Паштет, шаря лучом фонарика по обугленным останкам «Новолазаревской». — Кладбище уже осмотрели.
— Тьфу ты, пигалица, — выругался Треска. — Одни приключения с ней. Не понос, так золотуха, блин! Ладно, возвращаемся, а то мести сильнее начинает. Может, другим повезет. И чего ей на ум-то взбрело?
— А туда? — Паштет кивком указал в сторону веревочной дороги, тянущейся к входу на Двести одиннадцатую. — Забыл? Мы же еще не все осмотрели.
В этот момент откуда-то издалека донесся протяжный собачий вой, эхом разнесшийся по долине.
— Не, чувак. Ты как хочешь, а я туда не пойду, — хмуро буркнул Треска.
— Мы должны все проверить, — понимая, что и сам не на шутку трусит, все-таки настаивал Паштет. — Думаю, у нее вряд ли хватило мозгов внутрь лезть, да и зачем ей? Снаружи посмотрим для порядка — и назад.
— Точно? — недоверчиво буркнул напарник.
— Точно. Я тоже замерз, да и жрать охота.
— Угу.
У входа на базу повара наткнулись на припорошенные снегом санки.
— Вот тебе и новости, — удивился Треска. — Это ж волокуши америкосов со станции.
— Может, и другие, — светя фонариком, Паштет оглядел землю. — Следов-то не видать, намело. Э, слышь…
— Чё.
— Прислушайся.
— Ну.
— Как лает кто…
— Да иди ты со своими глюками, надоел уже.
Убедившись, что катушку совсем заклинило, Лера обхватила трос обеими руками и уперлась о стену подошвами с трикони. Только бы выдержал…
— Пожалуйста, не порвись, — словно молитву прошептала девушка. Увидев, что задвигавшаяся добыча предпринимает попытку к бегству, собаки внизу заволновались и заворчали, напирая друг на друга.
— А это еще что, — Треска указал на привязанный к железной палке конец троса, тянущийся за дверь базы.
— Фиг его знает, — пожал плечами Паштет. — Может, с момента, как вскрыли, осталось. Поляки же вон сколько ящиков нам на борт натаскали. Несколько дней возились. Вот и забыли. Австралийцы когда напали — не до порядку ведь было.
Он потрогал туго натянутый трос.
— Крепко сидит. Видать, привязано к чему-то.
Глубоко в недрах базы сантиметр за сантиметром поднимавшаяся Лера замерла и насторожилась, почувствовав, как вибрирует трос.
— Не знаю и знать не хочу, — проворчал Треска, глядя на темнеющее небо и щурясь от снежной крошки, летящей ему прямо в лицо. — Нет тут Лерки — и нет. Бери санки и потопали на лодку.
— Погоди, пусть та дрянь там и сидит дальше, — предложил любящий порядок Паштет. — Давай хоть дверь закроем.
— Это можно, — охотно согласился Треска.
Но та не хотела слушаться — мешал тянущийся внутрь трос.
Чувствуя его подергивания, Лера запаниковала и засучила скользящими по бетону ногами, отчаянно пытаясь ускорить подъем. В натруженные руки
