Лера сморгнула, но по щеке упрямо побежала слезинка.
— Я позавчера на базу немецкую ходила. Одна. Никому не сказала. Думала, сама вирус из огнемета пожгу. А перед тем, как все сделать, сумку увидела, одного из наших, который с нами приплыл, но от заражения погиб.
— Ежи, — отставив кружки, кивнул Мигель, присаживаясь напротив девушки. — Слышал о нем.
— Да, он, — всхлипнула Лера. — Огнемет взорвался, и я чуть не погибла, хаски бешеных встретила, хорошо, трос выдержал, правда, порвался потом. А потом выяснилось, что я в этой сумке на лодку новый вирус принесла. Паштет с Треской отравились. А теперь, возможно, и все остальные… Правда, говорят, в Южной Америке такая же база есть.
Мигель вздрогнул.
— Что, может, там окажется противоядие, — она судорожно выдохнула. — Я ведь просто помочь хотела. И вот опять все к чертям собачьим…
— Но это не стоило того, чтобы стреляться, — покачал головой священник.
— Батон не позволил. Остановил.
— Слава тебе, Господи, — перекрестился Мигель.
— Да как ты не поймешь, из-за меня все это. Я во всем виновата. Все, за что ни возьмусь… все не так получается, — Лера заплакала и закрыла лицо руками. — Не знаю уже ничего. Не могу… Не хочу.
Он сел напротив нее.
— Нагнись. Наклони голову, — неожиданно попросил придвинувшийся к ней Михаил. — Наклони-наклони, не бойся.
Когда Лера, не понимая, послушалась, Мигель накинул ей на макушку край своей епитрахили и, перекрестив, тихо прочитал молитву.
— Зачем это? — спросила Лера, когда священник сделал ей знак поднять голову.
— Чтобы все было хорошо, — мягко улыбнулся Мигель, глядя в ее заплаканное лицо. — Сними перчатки.
— Ты что, нельзя! — воспротивилась Лера, посмотрев на свои руки, зажатые между колен. — Инфекция…
— Да какая там инфекция. Нет в этом доме ничего. Это просто человеческие руки, и все. Твои и мои. Давай, снимай…
Не дожидаясь ответной реакции, Михаил осторожно взял руку девушки и медленно стянул с нее перчатку. Потом так же бережно снял вторую, пока Лера молча следила за ним.
— Вот видишь, — прошептал Мигель. — И ничего страшного.
Он мягко взял ее дрожащие ледяные пальцы в свои.
— Просто тепло, и все.
— Просто тепло, — тихо повторила Лера и, неожиданно подавшись вперед, обняла Михаила за шею. — Спасибо тебе.
Он, гладя ее по спине, смотрел в окно, на которое опускались первые снежинки приближающейся пурги. А она, прижимаясь к его плечу, глядела на мятущийся за щербатой заглушкой огонь, слушая, как с тоненьким свистом начинает закипать чайник.
— Пожалуйста, поплыли со мной.
Наблюдая усиливающуюся метель, Мигель не ответил. Сейчас он видел совсем другую картину.
После совещания, на котором внезапно выяснилась новая угроза заражения, «Иван Грозный» стал напоминать корабль-призрак. Коридоры были пусты, многочисленные отсеки — тоже. Со стороны камбуза не пахло едой. Внутри лодки не раздавалось ни единого звука, кроме работающих кое-где механизмов.
Члены команды разбрелись кто куда или просто заперлись по каютам, полностью отдав лодку на откуп ремонтникам «Дракона». Встречаясь в узких коридорах, скупо перебрасывались несколькими фразами, предпочитая побыстрее скрыться друг от друга. Недоверие росло с каждым часом, предшествовавшим запланированному корейцами отправлению.
Томившиеся в изоляторе Паштет и Треска забились по углам, изредка стреляя друг в дружку настороженно-недоверчивыми взглядами.
— Тоска смертная. Говорил я тебе, не надо было эту заразу на борт тащить, — по новому кругу завел шарманку Треска. — Так нет же. Консервы, блин. Тьфу!
— Ой, да брось, — фыркнул кутающийся в ватник Паштет. — Между прочим, о консервах ты сам первый сказал. Сам же и пробовал.
— А кто меня заставил? — ткнул пальцем в соседа кок и тут же поморщился, снова зачесавшись. — Ты и заставил, черт веревочный.
— От пресноплюя слышу. Чешешься, как блохастый.
— А сам-то.
— Мог бы и не жрать, курощуп. Теперь вот мыкайся тут до Второго пришествия.
Лязгнуло окошечко в двери, и в него одна за другой просунулись две миски с какой-то клейкой, слипшейся в комочки едой.
— Что это?
— Ужин, — бесцветным голосом доложил снаружи Савельев.
