ммать.
— Я вообще-то патроны хотел принести, — парировал гребущий с другого борта священник, которому выдали противогаз, химзу и даже кобуру со «Стечкиным» и двумя дополнительными магазинами в кожаных ременных футлярах. — И почему вы вечно на всех кидаетесь?
— Не твоего ума дело. Хм. Много бы ты нанес… Стрелять-то хоть умеешь, чудила?
— Доводилось, — уклончиво ответил священник. — Немного.
На самом деле чилиец стрелял всего несколько раз в жизни. Первый раз в армии. Второй во время памятной бойни десять лет назад, в две тысячи двадцать третьем, когда с мыса Горн через Королеву Мод мигрировали стаи мутировавших пингвинов, и ему пришлось присоединиться к обитателям О.А.К., дабы дать отпор не знающим пощады, прущим сплошной черной массой чудовищам. Сколько собак они тогда потеряли. Людей — еще больше. В той схватке жестоко погибли и родители Леры, чета Степановых. Не спасли. А вот как судьба свела…
— Держи! — крикнул тогда Макмиллан, перекидывая ему двустволку и кожаный патронташ со сверкнувшими в петлях пузатыми капсюлями двенадцатого калибра. — Ты же вроде в армии был? Не знаю, как у вас, священников, с кодексами, но сейчас лишний ствол не помешает, приятель! Этих тварей просто тьма-тьмущая, так что не жалей свинца!
Бой был горячим, и Мигель дрался вместе со всеми. Новый мир, новые правила. Человек во все времена бросал вызов природе, только теперь все было наоборот. Природа не вызывала, а старалась добить. И священник сражался. Защищая себя и помогая другим, в считаные секунды пропитав рясу кислым привкусом ружейного пороха. Снег стал алым от протапливавшей его горячей человеческой и звериной крови. Мигель до сих пор иногда чувствовал фантомный отклик удара приклада в плечо. И вот в его руках снова оказалось оружие. Пусть и не такая мощная, как немецкий двухзарядный «Merkel 40Е», все-таки эта машинка тоже была призвана нести смерть.
— И в кого же? В пингвинов снежками кидался? — не переставая грести, фыркнул охотник. — Или сосульками?
Мигель вздрогнул и, начиная заводиться, открыл было рот, чтобы ответить на «чудилу» и прочие поддевки. С каждым разом этот задиристый мужик нравился ему все меньше и меньше. И как только Лера прожила с ним бок о бок столько лет?
— Прекратите оба, — одернула спорщиков девушка, поправляя ремень висевшего на спине «Бизона» со сложенным прикладом, к которому, собираясь, добавила лазерный целеуказатель. Сейчас только очередных перепалок ей не хватало. Сцепятся опять, чего доброго. Батону только лишний повод подкинь. Еще и «резинку» перевернут. Оказаться с полной экипировкой в воде — та еще перспектива.
Лера оглядела свое упакованное в мешковатую химзу тело, к которому под комбинезоном противно липла влажная от испарины тельняшка. В таком виде точно не поплаваешь. Делать этого она, разумеется, не умела, да и вода могла быть заражена. Хотя спрятанный в подсумке дозиметр до сих пор не подавал никаких признаков жизни.
— Так, номер два, разговорчики, — словно прочитав мысли Леры, окликнул из ведущей лодки Тарас. — Склочничать потом будете. А сейчас не время. Отряд, приготовиться! Сушить весла!
— Приготовиться! Сушить весла! Приготовиться! — эхом передалось назад по веренице связанных между собой лодок, и люди перестали грести, отдавшись на волю шумящих прибрежных волн.
Вздохнув, Лера проверила фильтры и, как и все, сняв шапку, натянула на голову воняющий резиной противогаз. Они снова сходили на берег. И здесь была уже не Антарктика.
Заброшенная территория «Виллы Бавария» встретила чужаков абсолютным безмолвием. Вытащив лодки на сушу, ощетинившийся стволами отряд стал медленно продвигаться по чужой территории в сторону ранчо «Лавадеро», ориентируясь по карте, которую держал идущий впереди Тарас. Носилки несли посередине, окружив их со всех сторон.
Идущий за Макмилланом Зэф больше смотрел под ноги. Круглые стекла непривычно обтянувшего череп противогаза, который ко всему был ему еще и мал, запотевали от каждого выдоха.
Могучего американца смущали хрустевшие под подошвами песок и прибрежная галька; скрип шагов заставлял настороженно прислушиваться к доносящимся снизу шорохам.
— Чего ты там все высматриваешь? — обернулся на натужное сопение Зэфа Макмиллан.
— Не знаю, — прокряхтел тот в фильтр. — Неуютно мне тут.
— Да расслабься ты, — сбавив шаг и поравнявшись с другом, успокоил техасец. Надетая поверх противогаза неизменная шляпа придавала ему комично-своеобразный вид. — Сейчас все сделаем — и назад. Потерпи немного.
— Постараюсь.
В свободной руке Батона, несущего на плече истосковавшееся по вылазкам СВД, тихо шуршал дозиметр, стрелка которого плавно подрагивала на границе зеленой и оранжевой зоны. Пока фон был достаточно терпимым.
— Но если колонию основали в начале шестидесятых, спустя много лет после того, как окончилась война, — размышлял идущий рядом с Тарасом и Линем Яков, — то как они могли разрабатывать вирус, использовавшийся во Второй мировой?
— Скорее всего, секретные лаборатории, устроенные Аненербе, располагались здесь задолго до того, как была основана колония, — ответил Тарас,
