находясь в патруле, пару раз слышал странные звуки, сильно похожие на предсмертные человеческие стоны.
Впрочем, исчезновения представителей местного дворянства явлением были не частым. А с недавних пор, когда Совет депутатов, состоящий из наиболее богатых и знатных республиканцев, осознал, что с каждым днём жрецы становятся всё влиятельней, и стал оказывать им тихое противодействие, они и вовсе прекратились. И вскоре майор Ювер вызвал своего племянника и ещё нескольких офицеров столичного гарнизона на приватный разговор и объяснил им, что правители государства хотят ограничить влияние религиозного культа Неназываемого на простолюдинов. Поэтому им, лучшим представителям своего народа, необходимо быть начеку и готовыми к тому, что Совет депутатов призовёт их на свою защиту. Это было то, чего Бергман давно ждал и поначалу очень воодушевился словами майора. Однако, посмотрев на сложившуюся в столице ситуацию со стороны и поговорив с солдатами своего взвода, пришёл к выводу, что, даже если депутаты решатся выступить против жрецов Неназываемого, у них ничего не получится. Время уже было упущено. Рядовые воины стали верными приверженцами нового культа и приказам командиров, скорее всего, не подчинятся. Горожане и немалая часть магов, которые стали обучаться у жрецов новым, доселе неизвестным приёмам работы с энергопотоками, выступят на стороне жрецов. И всё, на что правители республики могли рассчитывать, – это пара сотен дворян и несколько десятков старых чародеев, которых толпа сомнёт и не заметит. После чего республика Васлай может стать нормальным теократическим государством.
Но пока всё было тихо. Жрецы не трогали благородное сословие и делали вид, что принимают и признают власть Совета депутатов. А сами правители республики, понимая, что власть, словно вода сквозь пальцы, утекает из их рук, искали пути отступления, и некоторые из них посматривали в сторону заклятого врага, империи Оствер. Кстати, прикидывая, куда бы он направился в случае проблем с культом Неназываемого, лейтенант Бергман склонялся к тому, что если бежать, то только на запад, ибо больше некуда. На севере – нанхасы из племенного сообщества Волна, которые, скорее всего, сменят божественного покровителя. На востоке – океан, в котором на островах живут вольные лорды, также признающие Неназываемого. На юге – республики Коцка и Кауш, сменившие религию одновременно с братским Васлаем. Так что если и покидать родину, то двигаться надо на запад. Тем более что род Бергманов, как и большинство благородных семейств в республике, этнические остверы или потомки ишими-барцев, и к бегству лейтенант уже был готов, поскольку заранее вы вез из столицы жену, детей и все семейные реликвии…
За размышлениями лейтенант не заметил, как, следуя по привычному для себя маршруту, прошёл несколько кварталов. Бергман и его подчинённые спустились к реке, прошли по набережной и вышли на огромную, совершенно пустую площадь перед храмом Неназываемого. Здесь Эрик остановился, вернулся в реальность, кинул взгляд на невозмутимых солдат за своей спиной и посмотрел на святилище. И, как всегда, в его душе что-то слегка дёрнулось, и он испытал неосознанное уважение к тем, кто его построил, ибо храм впечатлял.
Освещённое сотнями магических светильников огромное куполообразное здание из белого мрамора и серого гранита с двумя большими балконами над площадью приковывало взгляд офицера, и ему казалось, что храм живой. И это не он разглядывает его, а бездушный камень, в котором обитает некое существо, может, частичка души нового бога, рассматривает людей на площади и определяет жизненный путь каждого из них.
Однако долго смотреть на храм лейтенант не стал. Он находился на службе и был предельно собран. Поэтому Бергман прошёл к главному входу в святилище, где его встретил один из местных жрецов, очень высокий мужчина в белом балахоне, за спиной которого в полутьме офицер увидел взвод наёмников из океанских моряков и десяток магов с боевыми артефактами в руках.
«Дядя был прав, жрецы чего-то опасаются», – подумал лейтенант. И, приложив два пальца правой ладони к головному убору, круглой синей феске, он представился:
– Лейтенант Бергман, республиканская гвардия. Сегодня в ночь буду осуществлять патрулирование набережной и храмовой площади.
– Старший брат Биф, – произнёс жрец.
Больше служитель культа ничего не сказал, и офицер мог бы уйти и продолжить движение по своему маршруту. И ещё вчера Бергман так бы и сделал, так как привлекать к себе внимание священнослужителя было глупо. Но сегодня, после всех дум, которые его посетили, и общения с дядей, он был немного уверенней в себе, чем обычно. И, кивнув за спину Бифа, спросил его:
– Вы чего-то опасаетесь, старший брат?
Жрец, который наверняка привык к тому, что все представители благородного сословия в Вэц-Кэре его опасаются и стараются с ним не общаться, удивлённо приподнял правую бровь, но всё же ответил:
– Нет, офицер, нам некого бояться. Обычное плановое усиление охраны.
– Тренировка, значит? – ухмыльнулся Бергман.
– Именно, – оскалился Биф в ответ.
– Ну, если что, зовите, мы неподалеку.
Бергман первым отвернулся от жреца и покинул храм, а жрец проводил его несколько удивлённым взглядом и исчез в сумраке внутренних помещений, где в этот час собрались почти все столичные служители Неназываемого и поддерживающие их чародеи…
Патруль лейтенанта прошёлся по набережной. Раз. Другой. Третий. Прогуливающиеся с дамами вдоль берега реки младшие офицеры, сержанты и солдаты городского гарнизона вели себя идеально, воинское приветствие отдавали вовремя. Правонарушителей не было. Смежники из городской стражи обходили район с одной стороны, военные с другой, а агентов тайной службы никто не видел и не слышал. Всё было тихо и спокойно, как всегда.
