Зимин поглядел на Кокосова и сказал:
— А вообще, друг мой Кокосов, сам напиши.
— Что? — встрепенулся Кокосов.
— Сам, говорю, напиши. Пятую книгу. А я не буду. Не хочу. Хозяин — это я. А все они — мои выдумки. И что хочу, то с ними и делаю.
— Но ты же обещал…
Зимин рассмеялся, постарался сделать это как можно обиднее. Он поднялся со стула, отряхнул колени.
— Я передумал, — сказал Зимин. — Передумал. Ничего я не собираюсь тебе сочинять. Перец сдох — и точка. Засим, с пламенным приветом, прошу откланяться. Пока.
Зимин пнул костер, выбил из него искры, они поднялись к потолку и почему то зависли, не погасли, а продолжали светиться, точно сверху на них глядели десятки маленьких красных глаз. Зимин дунул в них, и они погасли.
— Так то вот, — сказал Зимин и направился прочь.
Он с трудом представлял, как он будет выбираться из Апраксина Бора, но ничуть не сомневался в том, что это у него получится.
— Погоди! — крикнул Кокосов. — Погоди, так нельзя! Зачем мы тогда сюда пришли?
Он обежал вокруг Зимина и встал у того на пути.
— Зачем?!
— Действительно! Зачем мы пришли в разрушенную псих–лечебницу ночью? Немного отдохнуть на лоне психопатической природы, только и всего. Прекрасное начало для фильмов ужасов. Но дольше оставаться тут я не намерен. Ни минуты. А намерен я отсюда свалить. Сколько тут до ближайшего города? Пятнадцать километров? Ничего, к утру как раз успею.
Зимин толкнул Кокосова плечом, лихо перепрыгнул через подоконник.
— Аста сиемпре, команданте!
И Зимин двинулся поперек двора к выходу. Он слышал, как пытается перелезть через подоконник Кокосов и как это у него не получается.
— Погоди! Пожалуйста! Виктор!
Зимин ускорил шаг. Он подумал, что Кокосову совсем не понравится остаться одному в заброшенной психлечебнице, что он испугается и…
— Постой! — Кокосов вывалился из окна, упал на древнюю брусчатку и ойкнул.
Он попытался подняться на ноги и тут же ойкнул еще громче и свалился.
Зимин уходил. Он приближался к воротам. Он не собирался оглядываться.
— Я ногу растянул! — верещал Кокосов вслед. — Кажется, я порвал связки!
— Поздравляю.
— Я тебя прошу! Не бросай… Ты должен. Ты должен, как ты не можешь этого понять!
— Да ничего я не должен! — крикнул в ответ Зимин. — Ничего! Никому! Не должен!
Кокосов полз за ним на одном колене, как то боком умудрялся подпрыгивать.
— Должен! Ты сам не понимаешь просто… Ты пойми! Ты обязан сочинять книги!
— Ага! — не оборачиваясь, выкрикнул Зимин. — Сорок раз!
— Если ты не будешь сочинять…
— Мир рухнет! Ну конечно, кто бы сомневался! Развалится! Зодиак перекосится, и на землю осыплется. Земля сойдет со своей орбиты и вообще! Охотно верю.
Зимин упорно шагал прочь. Не оборачиваясь.
— Лара! — крикнул Кокосов вдогонку. — Лара! Я хочу тебе кое что сказать…
Зимин остановился.
Кокосов умудрился подняться и теперь прыгал за Зиминым на одной ноге.
— Я хочу сказать… То есть спросить… Как ты с ней познакомился? Как? Ответь мне на этот вопрос, и я отстану. Пожалуйста!
Зимин смотрел, как Кокосов приближается. И, конечно же, Кокосов упал снова. Зимин вернулся к нему, крепко взял за шкирку.
— Мы познакомились в поликлинике, — сказал он. — Это было зимой. У меня врос ноготь, и я пришел его вырезать. А она вывихнула мизинец баскетбольным мячом. Мы познакомились в очереди к хирургу. И никакого тебе солипсизма.
— Неправда…
— Ты меня достал, — сказал Зимин. — Ты меня очень достал.
Он встряхнул Кокосова, притянул его к себе.
— Ты меня достал.
Зимин уронил Кокосова на землю. Тот попытался схватить Зимина за ногу, но Зимин вырвался и побежал. Не по узкоколейке, по дороге, которую он
