Мошенник вздохнул, изобразил на лице выражение легкой скуки и независимым тоном осведомился:
– Победитель Януса куда отправился?
Эффект превзошел все ожидания. Руки посетителей таверны, даже некоторых из тех, кто спал мертвецким сном, указали в одном направлении.
– Там гостиница, – доверительно сообщил ему давешний одноглазый старикашка, который все же занял покинутый Юлиусом стол.
– Благодарю, мой друг.– кивнул Корпс и вышел на улицу.
Гостиница, как и таверна, в этом городишке была одна. Неказистое кирпичное здание высилось на пять этажей и носило титул второго по высоте дома после дворца правителя. Ну, или третьего, если учитывать огромный шатер возле города.
Зайдя внутрь, Юлиус благосклонно кивнул сидевшему за столиком слуге. С видом постоянного завсегдатая этого заведения он осведомился о победителе Януса.
– Как, вы сказали, его зовут? – поинтересовался слуга.
Корпс мысленно выругался. Будь у него деньги – можно было бы попробовать подкупить этого наглеца, но монет в карманах мошенника в последнее время не водилось. Зато хитрости всегда было навалом.
– Как? Мой друг, вы не знаете, как зовут победителя самого Януса? – Юлиус бросил уничижительный взгляд на слугу и покачал головой. – Ну, что вы, в самом деле. Разве можно вот так вот обращаться с самим…
Мошенник надеялся, что к тому времени слуга ему подскажет имя, но парень был или слишком туп, или очень хитер. Он улыбался и ждал продолжения фразы.
– … – произнес Корпс неразборчиво.
– Что?
– Я говорю —…
– Не понимаю.
– За ушами надо следить, друг мой, – Юлиус покачал головой. – Ушной червь, который, по преданию, является детенышем Великого Червя Кореандра, это не шуточки. И не стоит забывать, что он приходит не один, а со своим двоюродным братом – глазным червем. Уже начал пропадать слух, а вскоре это же случится со зрением.
– Но я ведь слышу вас сейчас! – слуга улыбался, но Корпс почувствовал, что напряжение в его голосе. – Я не услышал только имя.
– Это-то и настораживает, – доверительно сказал мошенник, наклоняясь ближе. – Вскоре … и тогда … а это очень опасно, потому что…
– Великий Зевс! За что мне это все?!.
– Все будет хорошо. Всего лишь следует втирать это средство в уши три раза в день и все пройдет.
Юлиус достал из торбы «пятновыводитель», и тут же подозрительность вернулась к слуге.
– Предлагаете купить?
– За кого вы меня принимаете?! Долг врача – помогать страждущим, а не продавать им лекарство. Как вы знаете, правители обеспечивают целителей всем необходимым. В том числе и этим средством, которым я, безусловно, вас одарю, как только узнаю, где живет мой друг.
– Но вы же не сказали, как его зовут… – слуга почти плакал.
– Сказал. Вы просто не услышали. Давайте попробуем еще раз. Мой друг, победитель Януса, великий и несравненный…
– Диос Парокл!
– Диос Парокл. Вот видите, молодой человек, вам уже становится лучше. Даже запах средства подействовал.
– Но я его не чувствую.
– А вам и не надо. Главное, что его чувствует ушной червь. Так о чем я? Ах, да. Диос Парокл. Он у себя?
– Да, триста пятнадцатый номер. Третий этаж, пятая дверь направо. У него там как раз уже все собрались.
– Вот как? Ну, тогда я не буду мешать. Зайду как-нибудь попозже.
– Ему что-нибудь передать?
– Благодарю, не надо. А вы за ушами следите, не забывайте.
Юлиус выскользнул наружу и вздохнул. Прижавшись к холодной кирпичной кладке, он проклинал слугу за его подозрительность и нерасторопность. «Орков сын! Нет, если бы малый упрямился до конца – его еще можно было простить, но к чему морочить мне голову, если в итоге оказываешься таким простофилей?»
Мошенник чувствовал затылком прохладу кирпичей. Он постепенно успокоился, а затем, развернувшись, посмотрел на стену и улыбнулся.
Цепляясь за кирпичи – сейчас неровности кладки были на руку Юлиусу, в прямом смысле – Корпс полез вверх, рассчитав, где он должен обнаружить окно Парокла. Оставалось надеяться, что теплая ночь заставит обманщика держать окно открытым, а позднее время суток окутает гостиницу тенью на случай, чтобы какой-нибудь прохожий не смог увидеть, как величайший мошенник Греции – ну, или один из величайших – на этом месте Юлиус вздохнул, словно паук, карабкается по стенам.
