Это был вопрос, на который мошенник, к своему стыду, не мог ответить.
Вдобавок, остановившись, он обратил внимание на странный факт. Как Юлиус ни старался догнать Парокла, тот все время маячил где-то рядом, но в недосягаемости. Да и сейчас, кажется, его макушка мелькала впереди…
Или нет?
– Привет, – прошептал знакомый голос на ухо, а лезвие ножа прижалось к шее Корпса. – Скучал, наверное?
– Безмерно, друг мой, – отозвался Юлиус безмятежным и радостным голосом матроса, выбравшегося погулять на берег после долгого и утомительного плавания. Странно, но интуиция, которая обычно предупреждала его об опасности – а уж тем более об опасности для жизни! – на этот раз сплоховала.
Парокл ловко подхватил мошенника под руку и потащил к нише в стене дома.
– Неловко, знаешь ли, – бормотал он, – убивать тебя прямо на дороге. Прохожие, конечно, не расстроятся – хлеб и зрелища в цене всегда – но я буду стесняться на публике. Смекаешь? Уж больно момент драматический.
– Драма? Лю… люблю драму, – Флавия, умилительно прижимающая к щеке бутылку красного тосканского, выросла прямо как из под земли. Юлиус хихикнул и чуть было фальшиво не прослезился от умиления. В последний раз он так сильно радовался появлению женщины рядом с собой лет пять назад, когда одна сумасшедшая старуха приняла Корпса за собственного сына и спрятала от погони.
Хватка Парокла чуть ослабла. Он смерил девушку заинтересованным взглядом:
– То есть венки и белые хитоны вам нравятся?
– Ага, – Флавия кивнула и неожиданно покраснела. – Все эти герои древности, великие мужи… не то, что сейчас.
– Боги и герои… Да, я тоже нахожу это прекрасным. Скажите, я мог вас раньше где-нибудь видеть? – Парокл радостно оскалился девушке, продемонстрировав идеально ровные, белые – даже с легкой синевой – зубы.
– Не знаю, как ее, а меня ты видел совсем недавно, – Юлиуса изрядно забавляло то, как разворачивалась ситуация. – И обнимаешь слишком крепко для недолгой разлуки. Понимаю – скучал, волновался, но, может, уже достаточно, друг мой?
Парокл немедленно отпустил мошенника, слегка придав ускорения, отчего Корпс чуть не клюнул носом стену дома напротив. Подавив желание развернуться и врезать Диосу кулаком по носу, Юлиус подозрительно посмотрел на Флавию.
– А ты что здесь делаешь, милейшая? Я же сказал: возвращайтесь на корабль.
– Тут рынок неподалеку, – она потянулась и снова улыбнулась Пароклу. – А рядом с ним – отличный винный магазин. Называется «Кракен и сухопутная крыса». Я всего лишь сделала небольшой крюк, чтобы не давиться той водичкой, что вы предлагали мне всю дорогу. К тому же ты так неожиданно ушел… – тут Флавия – мошенник не поверил своим глазам – мило надула губки.
Она флиртовала? Неужели причиной того, что она отправилась с ними, была влюбленность в Юлиуса? Или, может быть, дело в вине? Правда, не стоило упускать и появление Парокла. Возможно, Флавия хотела привлечь именно его внимание.
«Что же это я, волнуюсь, что ли? – спросил сам себя Корпс и усмехнулся. – Можно подумать, женщины мне глазки не строили. Того и гляди разволнуюсь и начну пыхтеть, как Гераклид».
И всё-таки версия с симпатией к Пароклу была наиболее вероятной. Стоило мошеннику вернуться к разговору, как он услышал:
– Я могу вас проводить. А потом мы найдем столик с видом на море. А вечером, когда зажгутся огни, оркестр будет играть мелодию наших душ, смекаете?
«Их нельзя отпускать вдвоем», – заволновался мошенник. Он вовсе не был против гипотетических стрел купидона, которые могли пронзить сердца Диоса и Флавии. Он даже находил это забавным. Более странную – хотя и весьма гармоничную – пару было трудно представить. Разве что Ламия и Гераклид, но они, как принято говорить, не сошлись характерами. А вот надменный мошенник и жрица Диониса неплохо смотрелись вместе, хотя, если вспомнить представления Флавии о семейной жизни, стоило посочувствовать Пароклу.
Однако сейчас, зная болтливый язык жрицы, Юлиус не сомневался, что Диос вытащит из девушки все, что ей известно. Даже не придется прилагать усилий. Пара комплиментов, и Флавия с удовольствием раскроет свой возраст, вкусовые предпочтения, а также историю первой и, наверняка, безутешной любви, не то что тайну про какой-то там лабиринт и минотавра.
– Думаю, будет лучше, если Флавия пойдет со мной, – сказал Юлиус. – Все-таки нас многое связывает.
Та в ответ зарделась и отхлебнула из бутылки.
«Главное – не перестараться», – подумал Корпс.
– Тогда, я думаю, могу вас поздравить. Очень хорошо смотритесь, – притворно вздохнул Парокл – так мог бы вздыхать тигр, готовясь к прыжку.
Жрица мечтательно улыбнулась.
– Да, сначала – на корабль, потом нас ждут разговоры с богом, а следом – долгожданный покой. Муж, ферма, дети. Корову заведем. Может, гусей или овец. Я пока не решила.
– Корову?!
Юлиус готов был провалиться в Тартар, лишь бы не видеть злорадной ухмылки на лице Диоса.
