Инкуб уже некоторое время постоянно спит со мной в одной кровати. Не знаю, как долго. Блин, я не знаю, как это объяснить. Это странно, нелогично, и у меня в голове не укладывается его поступок, да и моя реакция на это. Первые две недели я мучилась бессонницей, об этом я уже говорила. А потом стала засыпать без проблем. Ушли кошмары, тревоги. Я решила, что это все от возращения к работе, к моим танцам. От таблеток я отказалась. Так что в одну из ночей проснулась, даже и не помню почему. И обнаружила в своей комнате очень экзотический подарок. Лежит Алек на моей кровати, словно у себя дома. Нет, все было прилично. Одетый, руки и другие конечности держит при себе, меня не трогает. За девичью честь (если я вообще могу считать, что она у меня есть) я спокойна. В общем, лежит инкуб и крепко спит.
Естественно, первым порывом было устроить скандал, вытолкать охамевшую морду из квартиры, желательно надавав тумаков по его наглой инкубской заднице. Но это первый порыв. То ли от усталости, то ли рациональная часть меня решила взять верх над эмоциями, но я поняла, что я не против. Мне было по-настоящему спокойно спать, я не боялась каждого шороха и тени в квартире, не чувствовала себя одинокой, даже появилось ощущение защищенности. Да и Алек не позволял себе ничего лишнего. В конце концов, я вот на сто процентов уверена, что он никакими извращениями со мной не занимался, я бы почувствовала. Спит себе и спит. Да и он был прав, когда говорил, что уже мог бы воспользоваться своими чарами, но не сделал этого. За что я ему тоже безмерно благодарна.
Так что инкуб остался спать дальше, а я решила, что мы поговорим утром. Только с утра его уже в квартире не оказалось. Алек появлялся по ночам, чуть за полночь. Сначала я просто просыпалась, а он уже лежал рядом. Потом стала его ждать, как малолетка, притворяясь спящей. Хотелось подкараулить его, поймать на чем-то нехорошем. Но он тихо проходил в комнату, осторожно снимал обувь, стараясь не шуметь, обходил кровать, чтобы лечь на противоположном краю. Затем целовал мое плечо и мирно засыпал. Может, это я такая убогая, но ничего милее в моей жизни никогда не происходило. И я совершенно не хотела разрушать эти моменты нашим разговором.
Так что таким образом мы уже почти две недели спим с Алеком в одной постели и уже месяц не обмолвились ни словом. А эта его визитка, случайно выпавшая из кармана…
– Алло, Алек? – Руки набрали номер инкуба до того, как мозг сообразил, какого черта я вообще делаю.
Наверное, мне пора добровольно сдаваться в заведение для умалишенных. Это какой-то нереальный сдвиг по фазе. Почему эта девица на меня так действует? Ведь точно знаю, что не ведьма никакая. Только как ей удалось получить собственного ручного инкуба? Я, как трудяга-муж, возвращаюсь к ней в глубокой ночи и ухожу ни свет ни заря, радуясь, как идиот, тому, что она иной раз прильнет ко мне во сне, запустит свою руку под мою рубашку, уткнется своим крохотным носиком мне в ребра. Творец, что я несу… Я же даже по бабам не хожу. От всех тошнит, хочу только ее.
И вот в чем проблема? Разбуди, возьми, сделай с ней что хочешь. Так с какой Бездны я не могу?! Что-то останавливает каждый раз. Обещание, долбаная проснувшаяся совесть или еще хрен знает что.
А потом эти плакаты по городу. Я верил, что схожу с ума. Везде ее взгляд, ее незабываемые глаза, такие же притягательные, как при нашей первой встрече, когда она танцевала для меня в душе. И эти надписи: Грязно. Мокро. Сильно. Абсолютно. Словно преследовали меня, куда бы я ни пошел. Эти слова с ее взглядом заставляли кровь кипеть.
Грязно. Вспоминаю ее последнее выступление, с этим корсетом и чулками.
Мокро. Какой восхитительной она была, когда кончала с моим именем на устах.
Сильно. Как же я хочу быть с ней.
Абсолютно…
Зазвонил телефон. Кто говорит? И тут меня достают галлюцинации. На определителе Кенна. Свой номер она не давала, но мне-то не проблема его достать. И на заставке ее фото, которое я сделал в ее спальне. Милое растрепанное создание в тонкой, почти прозрачной майке и черных стрингах. Как идиот, честное слово. Нет чтобы оставить на заставке чьи-нибудь офигенные сиськи. А у меня эта домашняя лохматая девочка, пускающая слюни на подушку.
От таких глюков телефон захотелось разбить об асфальт. Но мне не казалось, он и правда продолжал звонить. А я смотрю на него, как ребенок, и не знаю, что мне делать. Брать или нет? А вдруг у нее что-то случилось? Почему она вообще звонит? Вдруг соскучилась? А если нет? Бездна, что мне делать?
– Алло, – поднял трубку. Голос нормально звучит? Не нервно? Бездна, да кого волнует? Я, мать его, инкуб. Мне, мать его, сто тридцать шесть лет, я не собираюсь дергаться из-за какого-то звонка, как пубертатный человеческий подросток.
– Алло, Алек? – голос чуть растерянный. Чуть с запозданием Кенна добавила: – Привет.
– Привет, – я ответил в тон ей. Без восклицаний. В руки себя взял. Голос в порядке, мозг работает. – Что-то случилось?
– Да нет, я просто набрала.
Просто набрала… Это хорошо или плохо?
– Наткнулась на твою визитку, случайно…
Ага, значит, даже номер мой не сохранила.
