до времени. Вокруг вновь воцарились тишина и благодать.
Группа шла уже второй день. Филимон следовал за ними, развлекая вояк «правдивыми» рассказами об обитателях Терры. После знакомства с Ядвигой Ласловной, ее ступой и пережитого ночью это было очень актуально. Конечно, за свою службу на разных планетах они повидали много страшных и злобных существ, но все они были живыми. И не ползали после того, как их разрывало на куски. Пришельцы стали внимательнее всматриваться в заросли, изучать места привалов. Ничего особенного не происходило. Ни одной живой, вернее, разумной души на пути группы не попадалось, впрочем, как и мертвой. Врагов никто не заметил. И все же в какой-то момент старшина Милн обнаружил царапину на своей руке, обработал ее антисептиком и на этом успокоился. Через некоторое время археолог почувствовал изменения в своем состоянии. Обострился слух. Милн слышал, как соки бегут по травинкам, как лопаются бутоны на цветах, как бабочка пьет нектар. Он ощущал запахи, ароматы. Множество разных нюансов. От аромата утренней росы до запаха дождя. Причем он отличал легкий аромат ливня от невесомого благоухания грибного дождика. Это было даже интересно, но вот то, что творилось с его телом…
Кожа археолога начала приобретать зеленовато-коричневый оттенок, стала сохнуть и растрескиваться. Сквозь трещины начал пробиваться синий мох. Конечности его высохли и превратились в сучки. Волосы на голове выпали, и вместо них выросла красивая, свежая зеленая травка.
– Что это с ним? – спросила Роза у Филимона. – Что такое с ним происходит? Это уже не наш археолог. Это вообще не человек. Что происходит на этой планете? С нами тоже так будет?
Даже вид ее товарищей, умирающих в госпиталях от химических и радиационных поражений, не вызывал у Розы такого отвращения, как нынешний вид старшины Милна.
– Пристрелите меня, майор, если я превращусь в нечто подобное, – сказала Роза, глядя на Милна, который убирал с тропинки улитку.
– Не бойся! Моя рука не дрогнет, – ответил ей майор Прайд.
– Похоже, он заразился лешачьим вирусом, и теперь он Леший. Если вы не поняли, леший от слова «лес». Лесной. Он теперь часть леса, часть его души, – ответил Филимон, разглядывая пострадавшего. – Да вы не волнуйтесь! У него все хорошо! Он счастлив! Посмотрите на него. Он с белками разговаривает, а сейчас за ним придут.
– Кто? – без интереса спросил майор.
– Лесные нимфы, – ответил Филимон.
– Это кто такие? – уже с бо?льшим интересом спросил майор.
– Дриады. Божества деревьев. Прекрасные обитательницы леса. Между прочим, из одежды у них только несколько листочков. Неинтересно? – Филимон сделал паузу, оглядев мужчин и не увидев отклика, сказал: – Хотя вам, наверное, в армии от этого интереса «противоядие» дают.
– А для Милна противоядие существует? Что-нибудь может его превратить обратно? – спросила Роза.
– Может, и существует, но мы все равно уже опоздали, – кивнул за спины солдат Филимон.
Мгновенно обернувшиеся вояки – вот что значит тренировка! – увидели только мелькнувшие среди деревьев обнаженные стройные женские фигурки, уводящие в лес Лешака Милна.
План по деморализации и уничтожению захватчиков начал воплощаться в жизнь.
– Ерема, встречай гостей. – Баба-яга стучала в дверь черенком метлы.
И когда тот открыл дверь, Яга, даже не здороваясь, сказала:
– Что у вас тут происходит? Какие-то молодчики с оружием разгуливают! Вы что, арсенал древних нашли?
– Здравствуй, Ядвига, – ответил немного обиженный домовой. – Может, чайку с дороги? Я пирог с луком испек, твой любимый.
– Ну, разве что с луком, – подобрела Баба-яга, шагнула на порог и раскрыла руки для объятий. После обязательного трехкратного лобызания, по русскому обычаю, Яга произнесла: – Добра молодца зови!
– Кого? – не понял Ерема.
– Василия, конечно. «Крестника боевого» моего! Пусть расскажет, как до такого положения мир довел. Я его там, – Ядвига кивнула за левое плечо, – к чему готовила? – И, увидев, что домовой, поджав губы и нахмурив брови, понимающе кивнул, добавила: – То-то!
– Васенька. – Яга крепко обняла меня при встрече. – Дай-ка посмотреть на тебя, соколик! Руки, ноги на месте. Даже ушей осталось два. Хорошо тебя натаскала! А это что за рыжая? – Бабка кивнула на Марго, пришедшую со мной. – Красивая!
– Это Марго! – засмущался я и шепнул ей на ухо: – Моя любимая!
– Ерема, а почему на столе один чай? – сказала Яга. – А за встречу?
Ерема засуетился, и скоро стол ломился от еды.
– Ядвига, Chateau Latour 1967 года у меня здесь, конечно, нет, – сказал домовой, – но зато есть отличная наливочка по старинному рецепту. Бабушка Кита готовит. Ты оценишь!
Яга оценила! После чего начался вечер воспоминаний. Это было похоже на рассказ мамочки о своем великовозрастном чаде, с демонстрацией его девушке альбома с детскими фотографиями сыночка в трусиках и без. Яга с умилением мамаши рассказывала Марго о моих приключениях на ее «полигоне».
