– Вот, – удовлетворенно сказал Бриар. – Люблю, когда ты улыбаешься. Я могу помочь?
– Да, – выдавила я, сдерживая снова накативший истеричный смех. – Будешь смотреть, чтобы Стоун не огрел меня лопатой.
– Тише-тише, – почуял мое состояние Драг. – Сегодня для всех был трудный день…
– Я не хочу спать, – сразу поняла я, куда он ведет. – У тебя же наверняка еще есть вопросы?..
– Уйма, – не стал отрицать парень. – Ты сказала, «привыкать к роли обычной смертной». Ведьмы бессмертны?
Я тяжело вздохнула. Это был один из тех вопросов, ответы на которые очень сложны. По крайней мере, для меня, прожившей на свете всего семнадцать лет.
– Нас можно убить, но если ведьма живет спокойно, не участвуя в сражениях, не сталкиваясь с демонами, магическими болезнями или она искусный воин, то живет вечно. В восемнадцать мы достигаем совершеннолетия и больше не стареем. Ведьмы, живущие здесь, за Покровом, применяют маскирующие чары… Как… как моя мама. Ей было триста двенадцать, когда она приехала сюда и познакомилась с отцом. – Я нахмурилась. – Интересно, что ей здесь понадобилось… Никогда не спрашивала ее об этом.
– Триста двенадцать? – поразился Драгон. – А… а почему тебе всего семнадцать? Когда ведьма считается достаточно взрослой в вашей культуре, чтобы завести семью?
Я закачала головой:
– Дело не в этом. Вступить в брак можно и в восемнадцать. У ведьм трудно с деторождением. Это связано с балансом сил, так говорится в легендах нашего народа.
Внезапно Драгон весь напрягся и резко вскинул голову. Янтарные глаза сверкнули в темноте, раздался короткий угрожающий рык, меня отбросило на кровать, а сам парень исчез за окном. Я успела уловить только тень на крыше гаража, а потом все стихло.
И что тут происходит?
Вскочив на ноги, метнулась к окну, перелезла через подоконник и застыла на краю крыши, уже хватаясь за ветки каштана, чтобы спуститься на землю. Ступив на сук, вскрикнула. Спину словно тысячью раскаленных иголок пронзило. Обезболивающее, данное Драгом днем, полностью выветрилось, и я снова почувствовала весь огонь боли. Дыхание перехватило, на глазах выступили слезы, и голова закружилась, словно я сидела на карусели. Выпустив ветви, обессиленно опустилась на крышу, потянулась руками к спине в попытке снять боль, словно налипшую паутину.
– Тори? – Рядом совершенно бесшумно приземлился Драг. – Что такое? Спина?
– Да, – выдавила я, смаргивая слезы. – Что-то резко прихватило… Как тогда, на парковке… Что случилось? Куда ты так сорвался?
Уже который раз за день Бриар бережно поднял меня на руки и все так же бесшумно и грациозно зашагал к подоконнику. Три секунды спустя я очутилась на кровати, Драг закрыл окно, зажег светильник и сел рядом, серьезно смотря на меня.
– Я услышал нашего шутника и шипение змеи, которую он собирался выпотрошить. Учитывая то, как он двигался, убегая от меня, это не человек. Ведьмы быстро бегают?
Я поморщилась. Совершенно за всеми тревогами забыла о подарке, оставленном мне вчера на крыльце. Похоже, мой поклонник настойчив.
– Медленнее, чем оборотни, но гораздо быстрее человека. Я отвлекла тебя своим вскриком, да? – спросила я, не зная, чего бы мне хотелось больше: чтобы Бриар догнал ухажера-маньяка или чтобы не приближался к нему. – Должно быть, это наемник. И пожалуйста, скажи, что змея уже в лесу, а не ползает возле моего дома.
Представив скользкую блестящую рептилию из своего кошмара, я вздрогнула. Ненавижу змей. Ненавижу и боюсь.
– Наемник? Ни одна тварь к тебе не подползет. Я, конечно, не мангуст, но мы, тигры, тоже кое-что умеем, – успокоил меня Драгон, гипнотизируя своим густым, как мед, голосом. – У тебя есть какая-нибудь мазь или тебе помогает компресс?
– Мне помогает, если я о ней не думаю, – пробубнила я. – Наемники – это ведьмы, или изгнанные из кланов, или изначально к ним не принадлежащие и промышляющие различными темными делишками. Достать, вернее, украсть редкий ингредиент для зелья, убить или запугать сбежавшую принцессу клана… Скорее всего, его послал Ревендж или кто-то из их шайки.
– Пусть попробует подойти еще раз, – рыкнул Бриар, сузив потемневшие глаза и хищно глянув в сторону окна.
Его грозный вид сразу напомнил мне о том, что он далеко не беспомощный смертный. Вздохнув, усмиряя зверя, Драг моргнул, и глаза снова стали цвета жидкого янтаря, глядя на меня с нежностью и теплом.
От этого взгляда все во мне перевернулось и ухнуло куда-то вниз. Расхотелось что-то объяснять, говорить. Только бы прижаться к нему и лежать так, слушая его сердце и водя пальцами по горячей коже.
– Ты опять это делаешь, – пересохшими губами выговорила я.
– Что? – приподнял он бровь, протягивая ко мне руку и убирая прядь с лица.
– Лишаешь меня разума и речи.
Хитро улыбнувшись, напоминая… кота, наевшегося сметаны, Драгон приблизился и, застыв в паре миллиметров от моих губ, шепнул:
– По-моему, именно это тебе сейчас и нужно. Молчать и не думать, кроха. Я могу увидеть твои шрамы?
