– Ты ерунды не говори, – убежденно ответил Литвинов, – невозможно такое. А вот с могилами безобразие, конечно. Надо рапорт написать, показать все…
– Херня это все, – Виктор обреченно махнул рукой, – рапорты, срапорты, ордена… бесполезная херня.
– С тобой все в порядке? – Сашка выглядел ошарашенным. – Что-то из тебя прямо злоба прет. Может, к Синицыну сходишь?
– Полетели домой. – Виктор тяжело поднялся. – Ты не обращай внимания, это у меня пройдет. Устал сильно. Отлежусь, отосплюсь – и пройдет.
Литвинов недоверчиво покачал головой и принялся собирать инструменты. К этому разговору они больше не возвращались.
На четвертый день безделья что-то наконец забрезжило. Шубин вернулся от начальства злобный: зачем-то наорал на дежурного, поговорив по телефону с дивизией, грохнул трубкой об аппарат так, что треск, должно быть, слышали даже на улице. Полковые сплетники замерли в ожидании…
До этого слухи ходили самые разные. Кто-то говорил, что полк теперь переведут на Дальний Восток. Почему именно на Дальний Восток, а главное, зачем, никто не знал, но болтали. Куда больше говорили, что никто никого переводить не будет, а вот переучить на новую матчасть – это запросто. В качестве матчасти указывались американские истребители «Аэрокобра». Эта версия считалась самой вероятной, и в ее пользу приводили девятый гвардейский полк, который две недели назад на этом же аэродроме переучился на «Аэрокобры». А еще в качестве железобетонного доказательства приводили в пример кожаную куртку Иванова. Куртка была заокеанская, коричневая, теплая и очень модная. Знающие люди при виде ее только восторженно цокали языками и соглашались, что, да, теперь только «Аэрокобра». Один только Тарасов, ведомый Гаджиева, всем рассказывал, что переучивать будут на «ЛаГГи». Что он узнал (по большому секрету), что завод, делавший «Яки», разбомбили, а «Кобр» на всех не хватит, а значит, только «ЛаГГи». И «ЛаГГов» этих уже много-много, и соседняя армия на них уже вся летает…
Но Тарасову не верили. Во-первых, он уже приобрел сомнительный статус полкового выдумщика и враля, а во-вторых, про «ЛаГГи» ходили нелицеприятные слухи, поэтому пересаживаться на тяжелый деревянный истребитель никто не хотел.
Такие слухи и спекуляции лихорадили полк добрых три дня. Пока наконец злобный Шубин не вернулся от начальства и не собрал совещание…
– Приперся тута, – приветствовал он пришедшего последним Виктора, – ну, садись. – Командир обвел взглядом собравшихся в тесном кабинете командиров эскадрилий и начальников служб и хмуро буркнул: – У меня новость тута. А для Саблина две.
Виктор насторожился.
– Приказом командующего, – комполка порылся в лежащих на столе бумагах и огорченно вздохнул, – лейтенант Саблин утвержден командиром третьей эскадрильи. Поздравляю… – Это «поздравляю» прозвучало неестественно уныло. – А еще, уже другим приказом, товарищу Саблину присвоено воинское звание старший лейтенант. – Присутствующие радостно загудели, Шубин зло усмехнулся. – Ну и третье тута, – совсем нехорошо улыбаясь, сказал он, – будем переучиваться на новую матчасть… – Он снова обвел помещение недобрым взглядом и тихо добавил: – Сроку нам дали двадцать дней…
В кабинете наступила тишина, было слышно, как летает муха. Все прикидывали объем работы и потихоньку впадали в уныние. Короткому, но приятному периоду ничегонеделанья, похоже, пришел конец.
– Оставшиеся самолеты привести в порядок, – продолжил командир, – передадим их в шестьсот одиннадцатый полк. Занятия тута начнутся уже завтра. Самолеты начнут поступать тоже завтра. На днях ожидается пополнение, за время переучивания должны ввести их в строй. Работы тута предстоит много. Так что… заканчиваем с курортной жизнью. Личный состав должен не водку пьянствовать, а, как говорит наш новоявленный комэск, шуршать как электровеник… Всем тута ясно? Тогда через час снова все ко мне со своими соображениями.
К процессу приступили на следующий день после приказа. Откуда-то приехал инструктор – старший техник, и в тот же день начались теоретические занятия у техсостава и летчиков. Через неделю – сдача зачетов: на знание материальной части истребителя «Ла-5» с мотором «М-82Ф», вооружения, радиостанции «РСИ-4». Учебные полеты начались на знакомом по летной школе «УТИ-4» – двухместной модификации устаревшего истребителя «И-16». «Утят» было три, они были древние, как дерьмо мамонта, с немного переделанной кабиной и намертво законтренными в выпущенном положении шасси. Оказалось, что курсантские навыки изрядно подзабыты. В первых вылетах после легкого, послушного «Яка» «ишак» показался сволочной и непредсказуемой скотиной. При взлете и посадке он упорно норовил съехать с полосы, отчаянно козлил при малейшем превышении скорости, его вечно тянуло влево. Летчики матерились, и первоначальные восторги по поводу переучивания поутихли.
Инструктор, невысокий, шклявый парень, прилетевший из второго запасного, только подливал масла в огонь. Он нудным и гнусавым голосом рассказывал страшилки про сложные и тяжелые в управлении истребители «Ла-5» и смачно живописал все виденные с ними катастрофы. Стращал, что без четырех десятков пробежек по полосе никого в полет не выпустит, что треть самолетов неминуемо поломают разные неумехи. По счастью, нудеж задохлика продолжался недолго. Он объелся поздних абрикосов и выбыл из строя с жесточайшим поносом. Очень своевременно. В противном случае ему неминуемо проредили бы зубы, причем желающим пришлось бы становиться в очередь.
Новый инструктор появился через день. Он был высокий, глыбообразного вида, с крупным, грубым, словно вытесанным топором лицом и длинными руками-лопатами. Виктор подумал, что если надумают этого инструктора бить, пусть даже сразу всем полком, то лично он не пойдет. Потому как страшно. Дядька выглядел, словно богатырь из русских легенд. Оставалось удивляться, как он умудряется помещаться в тесной кабине истребителя.
– Старший лейтенант Улитка, – прогудел инструктор, и бас его здорово напоминал паровозный гудок. – Ну что, начнем летать?
Летать начали, благо инструктор не просто так появился, а прилетел, перегнав в полк первый «Ла-5». И процесс переобучения пошел по полной.
