скавенские станции на долгие-долгие годы. Причем бесплатно!
Бибирево — это наш, так сказать, научный, культурный, военный и спортивный центр. На месте бывшего пошерстного съезда дополнительно надстроили и укрепили перегородки, пространство внутри расчистили, и теперь там располагается спортзал со всякими тренажерами (часть сами склепали, часть — притащили, что смогло уцелеть, сверху из развалин двух местных спорткомплексов). Поначалу там же хотели обустроить и больницу, но из-за опасного соседства с разбойным Алтуфьевым передумали и перенесли ее в один из составов в южном тоннеле. Были еще школа и небольшая библиотека при ней, но позже их перенесли в Отрадное — так безопаснее для детей. Кроме того, Бибирево — это опорная и тренировочная база наших добытчиков и службы внутренней безопасности, а также северный кордон, отделяющий «благополучную» часть Линии от земель Алтуфьевской общины, про которую я уже говорила. Пограничная, так сказать, крепость. Там, на станции, даже укрепления построили — такие, что лихим алтуфьевцам надо будет двести раз подумать, прежде чем решиться их штурмовать!
А еще на этих трех станциях нет рабства, и там правят не эмиры, а Советы Общин, избранные представители которых, в свою очередь, составляют единый Совет Содружества Скавенских (или, как еще у нас говорят, Серых) Станций! Удивительно!
Чем живут алтуфьевские — могу только догадываться. По моим скудным наблюдениям, они не слишком-то жалуют ни сельскохозяйственный, ни технический труд. Их любимое дело — война, охота и... грабежи. Раньше едва ли не каждый месяц тамошние боевики совершали налеты на бибиревские блокпосты в туннелях, пытаясь прорваться дальше по Линии, чтобы награбить добычи и захватить пленников. Бибиревцы, при поддержке союзных общин, дружно давали им по шее, и на какое-то время все затихало. Затем в северных тоннелях воздвигли неприступные баррикады, и набеги на станцию прекратились... Но зато участились случаи похищения работающих Наверху добытчиков и рабочих.
В периоды перемирия алтуфьевцы иногда приходят к соседям с меновой торговлей. У них там, Наверху, вообще места дикие — куча бывших парков, Лианозовский питомник, Ближнее Замкадье... В общем, живут они там, как в джунглях, и иногда совершают рискованные рейды аж в замкадьевские леса. И время от времени приносят на обмен шкуры, мясо, клыки и рога каких-то наземных зверей, диковинные растения и плоды... У нас (в смысле — в Содружестве и в Эмирате) это считается редкостью и очень ценится. Иногда наши врачи даже заключают с алтуфьевскими добытчиками договоры на сбор и доставку лекарственных трав из Замкадья. Но это бывает очень редко, поскольку стоят эти услуги баснословно дорого, да еще и с самими алтуфьевцами не так-то просто договориться. Это ведь те еще отморозки. Не сказать, что у нас их боятся, но... дело с ними стараются иметь пореже. Ибо себе дороже.
Между прочим — я уж и не знаю, в силу каких причин — Петровско-Разумовская община тоже держится как-то в стороне от остальных. Мол, мы отдельно, вы — отдельно. Что не мешает, конечно, торговым и прочим отношениям, но вот эта обособленность черных скавенов очень заметна! Эдакий маленький мирок, живущий своим укладом и подчиняющийся своим законам. В который лучше лишний раз не соваться. Одно слово — Эмират. Независимое государство.
Вот так и выходит, что наш участок Серой ветки как бы сам собой поделился на три... зоны влияния, что ли... Союзнические Владыкинская, Отрадненская и Бибиревская общины — и обособленные от них Алтуфьевская и Петровско-Разумовская, каждая в своей скорлупе...»
(Из старого, времен конца 2020-х гг, дневника Крыси)
Глава 3
ОБЩЕСТВО БИБЛИОФИЛОВ
Закончив обшаривать очередной квартал, Восток посмотрел на часы. До рассвета оставалось уже чуть более полутора часов. Пора было поворачивать в сторону базы «Медведково», чтобы успеть до свету нырнуть в привычные подземные норы.
— Надо же, — пробормотал Восток. — Их крысюками зовем, а сами чем лучше? От света, как крысы, под землю прячемся.
Сталкер уже почти собрался идти, как вдруг взгляд его привлекла обветшалая вывеска на стене длиннющей, как Великая Китайская Стена, панельной многоэтажки.
— «Центральная библиотека номер семьдесят семь» — разобрал он полустертую надпись.
Восток еще раз бросил взгляд на часы, потом на вход в библиотеку, потом — снова на часы. Соблазн был велик. К тому же у него как раз закончился запас непрочитанной литературы, и сейчас чувство самосохранения, требующее как можно быстрее убираться отсюда, боролось в душе сталкера с неодолимым желанием разжиться парой-тройкой новых книг.
