была в хорошем настроении. Кожан, крадучись, проскользнул в кем-то давно высаженные двери торгового комплекса рядом с навесом подземки, взобрался на второй этаж и занял удобную для наблюдения позицию между потрепанными рекламными щитами. Нужный выход со станции был прямо у него под носом, а где именно обычно ходит Питон со товарищи, Кожан знал — было время разнюхать.
А вот и они. Разглядывая заклятых соседей, Кожан криво усмехнулся: грамотно идут, стервецы, уж чего не отнять у Питона — так это выучки и умения натаскивать бойцов. И что не теряют бдительности возле родных мест — молодцы. Сколько беспечных сгинуло только потому, что расслабились не вовремя. По известному закону подлости опасность любит появляться там, где ее не ждут. Казалось бы, вот они — родные павильоны; вокруг все знакомое и не однажды проверенное... И тут — здрасте вам — из-за угла, с крыши или с неба на вас вдруг сваливается какая-нибудь голодная крокозябра с зубами в шесть рядов!
Бибиревцы остановились между заправкой и облюбованным Кожаном магазином, и Питон что-то негромко сказал. Сейчас же двое отделились от группы и двинулись к павильону.
И тут произошло то, чего ни Кожан, ни, скорее всего, и бибиревцы никак не ожидали. Что-то мелькнуло на ступеньках спуска в переход, прошуршали осторожные шаги, и две фигуры — одна высокая, закутанная в плащ ОЗК и со скрытым противогазом лицом, другая маленькая, щуплая, в до боли знакомой поношенной одежде — выступили навстречу добытчикам из-под навеса подземки. На плече высокой фигуры висел автомат, но, похоже, пользоваться им пока что не собирались.
— Ох, твою мать... — только и сумел выдавить засевший в засаде старый разбойник. — Идиоты, чтоб вас... Вот на кой...
Он тут же перехватил поудобнее свой автомат, готовый к тому, что если сейчас Питон прикажет стрелять в этих невесть как и зачем оказавшихся тут «двух долбодятлов», то ему, Кожану, придется вмешаться.
Он прицелился в командира четверки. Палец лег на спусковой крючок:
Крыся отпустила руку Востока, за которую все это время держалась, и шагнула вперед.
— Дядь Питон... — прозвенел ее тихий, почти прозрачный голос, — это я... Вернее, мы. Не стреляй, пожалуйста...
О чем беглецы собирались говорить с Питоном, Кожан и без предстоящего подслушивания догадался. Ясен пень — про мутантов из Ботанического сада, взрывы во Владыкине, нападение людей... О чем-то таком Крыся и ему на том злополучном допросе говорила. Кажется, «книжкины дети» на полном серьезе и на свой страх и риск собирались убедить бибиревцев в том, что их (точнее, Востока) поняли неправильно и осудили несправедливо!
Кожан тихо шипел и чертыхался в своей засаде, глядя на вернувшихся. Он-то надеялся, что им хватит ума спрятаться где-нибудь на дальних станциях Метро, залечь на дно. Но боже ж ты мой, какие идиоты... Обратно в Бибирево сунулись! Что ж не сразу в гнездо к, скажем, лианозовским шершням? Они гостей любят... во всех видах, а смерть от их жал будет куда быстрее! Правдоборцы, м-м-мать их за ногу... Одна, видать, извилина на двоих — и та на заднице. Да и той поротой быть!
Кожан тут же поклялся себе, что, если все закончится благополучно, он выловит доченьку, где бы она на тот момент ни обреталась, и собственноручно отполирует ей ремнем все приключенческие места. Как там Митька Хорек — великий любитель «Звездных войн» — говорил? «Пришло время завершить твое обучение, Люк... и заняться, наконец, твоим воспитанием!» Вот-вот, святая истина!
О том же, что он сделает со сталкером, Кожан старался не думать — глаза тут же начинала застилать дикая, первобытная ярость, голова напрочь отказывалась работать, а руки сами переводили прицел с Питона на Востока:
Почему-то он был уверен, что инициатором авантюры с возвращением была именно Крыся, — и это несмотря на то, что в ее приговоре ясно и четко говорилось: «Запрещено возвращаться под страхом смертной казни».
Неужели Правда этих двоих была настолько тверда и непогрешима, что стремление отстоять ее пересилило даже страх смерти?
Оставалось только молиться и уповать на разум добытчиков Содружества и их командира. Кожану вдруг пришла в голову спасительная мысль, что ребята, возможно, не очертя голову кинулись геройствовать, а расчетливо караулили тут именно Питона. А это значит, что у них все еще, может, и срастется. Девчонка — одна из его воспитанников, а Зуев, хоть и враг исконный, но мужик серьезный и уж точно не потащит свою бывшую ученицу обратно на судилище, не поговорив и не разобравшись толком, что к чему. Не тот характер. И это давало хоть какую-то надежду на благополучный исход.
В который раз мысленно пообещав беспутной доченьке добротную — если все кончится благополучно — выволочку, Кожан весь обратился в слух и зрение.
Глава 20
ГЕРОИ-ВОЗВРАЩЕНЦЫ
