совершить чудо. Или я где-то ошибаюсь?
Трой угрюмо набычился. А еще побратим… Ну вот зачем при всех тыкать его носом в собственную глупость. Мог бы немного потерпеть и потом устроить ему выволочку один на один.
— А у нас, насколько я в курсе, есть только один человек, который уже совершил несколько чудес… Это я не только про корону, но еще и про твой Арвендейл говорю. Или ты не считаешь то, что ты не только сумел туда добраться, но и стать его герцогом чудом? — похоже, император откровенно забавлялся. Но Трою было совсем не до смеха… — Поэтому… — Марелборо сделал еще шаг, подходя вплотную, и, остановившись прямо перед молодым герцогом, несколько мгновений испытующе смотрел на него, а затем…
— Твой побратим Марел последует за герцогом Арвендейла, куда бы он его ни повел! — твердо произнес он в абсолютной тишине. А полыхнувшая ярким светом корона на его голове этой вспышкой будто бы зафиксировала — все сказанное услышано и утверждено… Трой несколько мгновений ошарашенно пялился на стоящего перед ним императора, а затем с неизбывной тоской в голосе произнес:
— Да вы что, все совсем с ума посходили, что ли?! — и, развернувшись, выскочил из шатра…
Следующие два дня Трой тосковал… Ну, то есть официально он вместе с остальными членами штаба как бы был занят «выработкой стратегии, направленной на выполнение стоящей перед армией людей задачи», но на самом деле все это время он просидел в углу штабного шатра, угрюмо нахохлившись и ничего не говоря. Ну, то есть не совсем молча, конечно, но все его общение с остальными сводилось к полудюжине фраз типа «Не знаю», «Наверное», «Как хотите», «Ну-у… может быть» и тому подобное. В конце концов граф Шоггир не выдержал и рявкнул на него:
— Да что же это с вами творится, герцог?! Что за настрой? Вы воин или податливая служанка? Мы тут пытаемся найти способ решить ту проблему, к достижению которой вы призывали всех нас в своей весьма пафосной речи, а от вас толку меньше, чем молока от вола!
Трой угрюмо зыркнул на него и нехотя подвинулся к столу.
Следующие сутки прошли… да так же. Ни одной светлой мысли по поводу того, как справиться с почти двумястами тысячами орков, сидящих за стенами Эл-Северина, в головах собравшихся «стратегов» так и не возникло. Нет, кое с чем они определились… То, что первым делом следует как можно сильнее уменьшить число обороняющихся, было понятно всем. Ибо даже полевое сражение при подобном соотношении сил — являлось огромным риском. А штурм неминуемо обернулся бы катастрофой… Поэтому было принято решение попытаться выманить из города крупный отряд (а если удастся, то и несколько), который и разгромить, уменьшив тем самым число защитников Эл-Северина. Главное, чтобы он оказался не настолько крупным, чтобы его разгром обернулся для армии людей излишними потерями. А то вместо выигрыша они получили бы только усугубление ситуации… Вследствие чего было решено отойти от ранее принятой тактики, согласно которой оркам не препятствовали рыскать по округе в поисках съестного. Тем более что округа была уже ими полностью вычищена от всяких «культурных» запасов, и для добычи еды твари были вынуждены промышлять охотой, устраиваемой отрядами от нескольких десятков до сотен тварей. Орки очень страдали от отсутствия варгов, которых Зов не затронул, вследствие чего они остались в покинутых тварями стойбищах, и свою резко снизившуюся мобильность были вынуждены компенсировать увеличившейся численностью охотничьих партий… Так что начать воплощение уже принятых планов решили именно с уничтожения охотничьих партий и вырезания орочьих патрулей, которые также не брезговали прихватить чего-нито из съестного, ежели оно попадалось по пути. Голод-то не тетка… Вследствие чего к своей непосредственной задаче — контролю прилегающей к городу местности, они относились с не очень большим рвением. Что еще заметнее повышало шансы на успех.
Расчет был на то, что прекращение этих скудных ручейков продовольствия и резкое осложнение ситуации с контролем над окрестностями города, как раз и подвигнут орков на относительно масштабную экспедицию за продовольствием и… информацией. Но для этого они должны были оставаться в неведении относительно того, что около столицы появились не отдельные отряды, а вся армия людей.
Кроме того, Элиот Пантиопет рассчитывал, что начавшиеся нападения должны будут заставить окопавшихся в Верхнем городе вождей и шаманов резко ограничить свои аппетиты в отношении оставшихся людей, дабы сохранить «мясо» для использования в качестве жертв. Ибо, насколько он был знаком с ритуалами орочьих шаманов, наиболее сильные из них требовали огромного количества жертв, на которые в степях и предгорьях пускали либо тех же людей, захваченных в набегах, либо пленников из состава враждебных племен и кочевий. Но окопавшаяся в Эл-Северине орда по традициям орков считалась неким большим единым «кочевьем», вследствие чего жертвоприношения «своих» категорически не допускались. Так что попытки шаманов воспользоваться для жертвоприношения кем-нибудь из ее состава могли привести к волнениям, а то и к бунту… Нет, ни у кого из людей не было никаких сомнений, что, если совсем уж припрет, вожди и шаманы пойдут и на это, жестко подавив любой бунт и пустив под нож всех бунтовщиков. Но точно так же это должны понимать и орки каких-нибудь слабых родов. Вследствие чего их вожди и шаманы, едва только начнутся нападения на патрули и охотничьи партии, непременно должны были поднять бучу и принудить остальных поберечь еще живых людей для будущих жертвоприношений. И, по прикидкам Верховного мага, те вполне должны были на это согласиться. Ибо вся остальная орда уже давно отказалась от мясной диеты, переключившись на растительную пищу, поэтому отказ от того же самого шаманов и вождей, несмотря на столь веские аргументы, как повысившаяся активность воинов людей в окрестностях города и, следовательно, возможный скорый штурм, мог бы изрядно повысить напряжение в Орде. А любой, кто знал орков, готов был дать руку на отсечение, что его там и так хватало…
Ну, так планировалось, а как оно сложится на самом деле — никто точно сказать не мог. А вот что делать дальше, после того как будут вырезаны орочьи патрули, охотничьи партии и некий отправленный за продовольствием «экспедиционный корпус», то есть как достичь самой победы, никто не знал. И
