все мы когда-то были адептами. Прошу нас извинить, я доставлю молодежь в школу и мгновенно вернусь.
И тут заговорил наследник гоблинской империи:
– Лорд Эллохар, а разве вот эта адепточка она из… ваших?
Магистр Смерти повернулся ко мне, насмешливо вздернул бровь и полюбопытствовал:
– Риате, мы обзавелись международными знакомствами, да? – и издевательски протянул: – А ты далеко пойдешь…
Поднялся с пола и Юрао, встал, аккуратно оттеснил меня от лорда Эллохара и так, словно невзначай, сказал:
– Ну, мы ушли, да?
– Нет, вы останетесь, – продолжал издеваться магистр.
– Да, знаете ли, нам штаны протирать некогда, дел невпроворот, – не отстал от него Юрао.
– Ага, сдохнуть там повторно – достойное занятие, офицер Найтес, – съязвил Эллохар.
– А то! Мы, Ночные стражи, знаем толк в героической смерти, – ничуть не смутился мой партнер.
Вспыхнуло синее пламя.
Когда оно угасло, мы оказались в странном круглом помещении под облаками, и директор школы Искусства Смерти вернулся к прерванному разговору:
– Это я заметил, что толк в героической смерти вы знаете, Найтес. Красиво у вас получилось – смерть в объятиях возлюбленной… сплошная романтика, – несмотря на улыбку, взгляд у лорда Эллохара какой-то неприятный встал, страшный и пустой.
– «Возлюбленной»?! – издеваясь, протянул Юрао. – Нет, магистр, притащить любимую женщину на место преступления – на это только вы, поклонники Смерти, способны, а мы с партнером расследование вели.
– Да неужели? – директор Школы Искусства Смерти обошел дроу и, пристально глядя на меня, задал вопрос: – С первого раза ты не понимаешь, да, Риате?!
Сказать по правде, лорда Эллохара я боялась. Очень. Потому что, несмотря на улыбки, подчеркнуто веселый нрав и любовь к ехидству, в нем было что-то не просто страшное, как в лорде Тьере, а по-настоящему жуткое! И судя по взгляду, директор Школы Искусства Смерти, что-то крайне жуткое сейчас собирался сделать со мной.
Сглотнув, я попыталась заговорить:
– Понимаете…
– Понимаю, – оборвал меня магистр. – Не визжи только, пожалуйста.
Последнее, что я запомнила, это как Юрао бросился ко мне, но на его пути, откуда ни возьмись, возникли два адепта Смерти и… дроу не успел ничего сделать.
Зато успела перепуганная я, в ужасе глядя на светящуюся ладонь, которую лорд Эллохар протянул к моей голове.
– Тэека акахаа аэт гмесеа! – выпалила на одном дыхании.
И длань магистра угасла, а сам он округлившимися глазами взбешенно посмотрел на меня и только выдохнул:
– Ну, Риате!
– Простите, пожалуйста, – простонала я, глядя на белеющего лорда, только что одаренного мною острым приступом ревматизма.
– Ну, Риате! – прошипел он.
И стоило пошевелиться, как заскрипели все суставы магистра.
– Простите, – мне так стыдно было. – Я же испугалась… а вы руку ко мне тяните, а она светится…
– Да? – взревел лорд Эллохар.
– Да, – пролепетала я. – Вы страшный… А еще эта «Рука Смерти»…
– Зззараза! – прошипел директор, пытаясь разогнуться.
– Ну простите! – голос срывался.
– Ага, ты меня еще целовать начни, – с глухим стоном произнес застывший все в том же положении, в смысле – с протянутой рукой лорд Эллохар, – а мне потом Тьер апокалипсис устроит… Бездна, как же это снимается?! Лет двадцать не сталкивался… Какое же там заклинание противодействия то?!
И тут подошел один из адептов, вампир, что-то прошептал магистру. Я не слышала что, но директор школы Искусства Смерти почти сразу повторил, выпрямился, выдохнул с облегчением, а затем мрачно взглянул на вампира, облаченного в черную форму адепта, и хмуро произнес:
– Так, значит, лекцию леди Авнис по орудиям пыток ты сорвал, да?
Вампир явно пожалел о своей доброте. А под взглядом магистра и вовсе отступил и… за меня спрятался.
И тут произошло то, чего вообще никто не ждал.
Вспыхнуло адово пламя!
Когда в сравнительно небольшом помещении появился Бессмертный, нам с Юрао легче от этого не стало. Эллохару почему-то тоже, потому как он
