– А я не знаю никого старше двухсот лет, – добавила Благодать Никаноровна.
– А Риате просто сейчас молчит. – Магистр поднялся, протянул мне руку и непререкаемым тоном произнес: – Нам пора.
Далее распоряжения получили обе ведьмы:
– Риш, собери свой круг, мне нужна эта ведьма, территориально смотри не только Приграничье, но и столицу империи. Василена, постарайся найти ведьм, которые практиковали бы и магию.
– Это невозможно, магистр, – мягко возразила она.
– Я сказал «постарайся», как минимум мне нужен список сильнейших первых ведьм, живущих двести пятьдесят – триста лет назад. Ну и заодно можешь посмотреть тринадцатых. Срок до завтра. На этом все. Риш, проводи.
Василена как раз встала, но после этих слов вновь села на стул, в некотором изумлении глядя на Эллохара.
Благодать была удивлена не меньше, но не сказала ничего. Магистр же вновь замотал меня в свой плащ и повел вниз.
Едва мы покинули Ведическую Школу, уже знакомый ковер вновь расстелился через весь двор. И я все же спросила у ведьмы, которая в этот момент почему-то отчаянно переглядывалась с братом:
– Простите, но что означают эти символы?
Благодать подошла ко мне, не отрывая взгляда от схематического орнамента, и задумчиво ответила:
– Видите ли, леди Риате…
– Госпожа, – поправила я.
– Госпожа Риате, – Благодать странно усмехнулась, – мы, ведьмы, магических сил практически не имеем, зато магических вещей у нас в избытке. Это один из старейших оберегов школы, ему около пятисот лет, и, насколько я помню, в нем сплетение трех магий – эльфийской, человеческой и… кажется, морские ведьмы также постарались. Тот, кто ступит на оберег со злыми намерениями, сгорает мгновенно, а идущий по нему не виден непосвященным.
Я вспомнила поведение ведьмочек и поняла, что нас они действительно не видели. А затем еще раз вгляделась в изображения, заучив и запомнив их, – для адептов Академии Проклятия вполне привычная практика.
– Можете рассмотреть ближе, – неожиданно расщедрилась ведьма.
Отказываться я не стала, но и спуститься по скользким ступеням не дал Эллохар. Он молча довел меня до начала ковра и вновь поднялся наверх к сестре. О чем они разговаривали, я не слышала, да и не прислушивалась, меня сейчас совершенно другое интересовало, и в первую очередь рисунок на ковре. Но стоило, опустившись на колени, отстегнуть увеличивающий кристалл с браслета, как суть плетения затмила все! Рисунок оказался жалкой пародией на узорчатое плетение самого ковра! Именно искривленные нити странного, неизвестного мне волокна были силой этого оберега, а не рисунок. Я не могла даже предположить, какой ткацкий станок способен выткать нечто подобное! Каждая нить была искривлена, изломана, изогнута в повторяющиеся символы!
– Риате, ты бы поднялась с колен, не лето на дворе, – донеслось сверху.
Я махнула рукой, чтобы меня не трогали, и поползла по ковру, пытаясь понять, есть ли какой-то смысл в частоте повторов схемы заклинаний. Частота была! Восемьдесят пять раз порядок следования шел один, с восемьдесят шестого по сто пятый он менялся. И все повторялось вновь. И я была так погружена в исследование, что вспомнила о том, где нахожусь, лишь услышав:
– Она странная.
– Последний раз вот таким ползающим и отрешенным от мира сего я видел только Тьера, – отозвался магистр.
Я хотела пояснить, что здесь нечто удивительное, но тут услышала от Благодати:
– Ты понимаешь, что Тьер тебе горло перегрызет, если что?
– Риш, а с чего ты решила…
– Да ни с чего, Рэн, но так решила не я одна, и если в своих предположениях я еще могу сомневаться, то маленький народ не ошибается, Рэн.
– Ведьмы, вы в каждом встречном булыжнике выискиваете сердечную мышцу, – насмешливо ответил Эллохар.
– А вы ее вырезаете, – парировала Благодать.
– Имеешь что-то против? – весело поинтересовался магистр. – Риш, бросай неблагодарное дело с попыткой учить старшего брата жизненным ценностям и иди свои ценности проверь на наличие. Сопьется ведь, Риш. Такого вампира угробишь.
– Рррэн! – прошипела ведьма.
Тут я сочла возможным вмешаться и попро-сила:
– Скажите, а можно мне одну ниточку с этого ковра?
Глаза у брата и сестры были одинаковые, выражения лиц также, но дальше произошло – нечто!
– Ишь какая резвая, казенное имущество портить! – из сугроба высунулась сморщенная мордашка с шишкой на носу, – а ну идить отседова! Идить, кому говорю!
Я так и подскочила, а Благодать этому с шишкой:
