Шизопитомник

Света, Владимир Кириллович и Санто-Лано синхронно задрали головы, будто именно в это мгновение их ангелы-хранители журавлиным клином проносились мимо. Но пустое зеленоватое небо было неправдоподобно безжизненным.

— А твой где? — стервозно спросила Света.

— Вон, на диване загорает, — кивнула Ольга на Рыжего Клоуна. — Он у меня большой лежебока. Весь в пролежнях.

Даже Сергей Николаевич-Шеф улыбнулся. Только Света с неуместной надеждой спросила у Рыжего Клоуна:

— Ты правда ангел?

Рыжий скорчил скорбную рожу, которая должна была выразить его необъятное огорчение от оскорбительных сомнений. И тут же в глазах Светы вспыхнули искорки надежды.

— На фиг тебе эта дура, иди ко мне на службу, — предложила она. — Я моложе, и у меня знаешь какой папа. Он тебе спасибо скажет.

— А своего ангела куда денешь? — заинтересовался Рыжий Клоун.

— Никуда. Будете вместе работать. Он один не справляется. Сам видишь, куда меня занесло, хотя он и предупреждал.

— Тебя и Минздрав предупреждал, что передоз вредит здоровью, — вклинилась в процесс перевербовки Ольга. — А у трёх нянек, два из которых с крыльями, дитя и залететь может.

Сергей Николаевич-Шеф в пустой перебрёх не вслушивался. Он украдкой смотрел на лес то с одной стороны, то с другой, прикидывая, где искать своего двойника с Ириной. Да и возможно ли их найти, если они решили уединиться?

— Так, отдохнули и за дело, — закрыл он народные посиделко-полежалки.

— Что делать? — откликнулась Свято-Астральная троица, уверенная, что дальше сувенирозаготовки её не пошлют.

— Учиться, — сурово сказал Сергей Николаевич-Шеф. — Ольга, сбацай нам для настроя что-нибудь патриотическое. Типа гимна. Ностальгия нам дополнительным стимулом будет. Кнутом и пряником в одном флаконе.

Ольга, как пионерский горнист, тут же сбацала:

Ах, страна моя, окаянная,
Не любившая нас никогда,
Отчего твоя тень дурманная
В этот мир проскользнуть не смогла?
Мне давно забыть тебя хочется,
И не видеть тебя бы вовек,
Отчего же душа так мается,
Словно вляпалась в смертный грех.
Но пройдут года и столетия
Я привыкну любить тишину.
Я привыкну любить что ни попадя
И вернуться назад не смогу.
Позабыть всё быстрее хочется,
Но вцепилась в душу тоска
По стране моей окаянной,
Не любившей меня никогда.

— Страна у нас большая, ей видней, кого любить, а кого нет, — объяснил философский казус Сергей Николаевич-Шеф.

Ольга неожиданно прежде всего для самой себя всхлипнула, но Рыжий Клоун не дал ей рассопливиться:

Тоска уйдёт, поверь, ведь был и я
В её сетях, и в страхах бытия.
Они измучили меня, но нет их ныне,
Отжили, отмерли, почили.
Они, как сон души, остались на Земле,