– Не думай об этом. Это приказ.
Но сама – думала.
– За что мы тут воюем? – сказала в темноте Холифилд. – Ты понимаешь, что они здесь легально, скорее всего? Как они сюда попали? Когда они здесь появились? Кого и от кого мы пытаемся защитить?
– Я сказала – не думай об этом.
– Тогда скажи, как нам сбежать.
– Пока не знаю…
– Надо дождаться, пока они выведут нас в туалет. Или снять видео. Тогда можно будет посмотреть, где мы.
– А если они отрежут голову одной из нас на видео?
– Не думай об этом, – в третий раз приказала Ли.
– Кстати… я хочу.
– Делай под себя.
– Что?!
– Делай под себя. Мне плевать.
– Господи…
– Лучше, если они утром посмеются над нами. Лучше, если они будут презирать нас. У меня нет никакого желания, чтобы один зашел к нам сейчас.
– Я буду терпеть. Пока могу.
В темноте обостряются все чувства, а страх усиливает их еще больше. Подполковник Люсинда Ли каким-то шестым чувством подозревала, что на улице что-то происходит… но гнала от себя эти мысли. Одно из тех правил, которые вбивают на курсах «СЕРЕ», – смирись с тем, что это надолго.
И тут на улице прогремела автоматная очередь. Глухой грохот «калашникова» – она отлично знала этот звук.
– Что это!?
– Лежи спокойно, – сказала она, – это, кажется, «Дельта». Или «морские котики».
– Господи…
Она не была в этом уверена на самом деле – это могла быть просто стрельба в воздух обдолбавшихся уродов или разборка. Но могло быть и так, что парни из спецгруппы парашютистов уже нашли их и сейчас сжимают кольцо.
– Люс…
– Заткнись и дай послушать.
– Нет… – Джен говорила быстро и горячно, – я не хочу с этим умереть.
– Заткнись.
– Если ты выживешь, знай, что моим первым парнем был мой отец. Он насиловал меня и сестру.
– Господи… Джен.
– Никто об этом не знал. Но я хочу… чтобы эта тварь заплатила… за все.
– Почему ты…
– Я сказала матери. Она избила меня, и больше я никому не говорила.
Где-то рядом оглушительно грохнуло ружье.
– Я знаю… вы все считали меня проституткой… сукой, помешанной на мужиках.
– Мы так не считали.
– Но это было так, понимаешь? Было – так. Я хотела…
– Просто не говори ничего.
– Нет. Поклянись, что если ты выберешься… пусть мой отец сядет в тюрьму. Я хочу, чтобы эта тварь сидела в тюрьме весь остаток жизни.
– Клянусь…
– Прости меня…
– За что?
Совсем рядом, рядом, за стеной – гулко стукнул «калашников».
– За все. Я…
– Ты не плохая, Джен. Ты одна из нас.
– Правда?!
– Все будет хорошо.
Что-то хлопнуло – и дверь комнаты, в которой их содержали, провалилась внутрь.
