краю огромной ямы механизмы. Комбинезон Алисы тоже покрывала пыль, но рыжая – след утренних трудов, когда экскаваторы расширяли южную сторону карьера.
– Пей воду, – сказал Сигеру'кшу. – Вы, земляне, такие нежные и хрупкие… В жару вам надо много пить. Самкам особенно.
Алиса сделала несколько глотков. Затем спросила, покосившись на раскоп:
– Что это? Есть какие-то соображения, пха'ге?
Пха'ге, то есть двурогий, было почтительным обращением к благородному тэду. Сигеру довольно запыхтел, поскреб темя между шишками и, приоткрыв пасть, уставился на Алису.
– Что? – промолвила она. – Моя прическа не в порядке?
– Не имею знать, поко. У нас нет таких украшений.
Поко означало «первая жена», самая главная в гареме. Весьма высокий ранг с точки зрения хаптора-мужчины.
Алиса стряхнула пыль с волос. Затем поинтересовалась:
– Отчего же ты так смотришь?
– Радуюсь твоей любознательности. Обычно самки – безмозглый сосуд греха.
Алиса возмущенно фыркнула:
– Я не безмозглая! И я не самка, а женщина!
– Я говорю о наших самках, – уточнил Сигеру и примирительно похлопал руку Алисы своей огромной лапищей. – Ты спросила, что это? Рад еще больше. Приятно отвечать на простые вопросы. Аха! Не требует напряжения.
– У тебя есть гипотеза?
– Не гипотеза, а точное знание. Здесь…
На его запястье пискнул комм-браслет, раздался голос Инанту:
– Нашел, высокий тэд! В юго-западном углу!
Археолог повернулся, кресло жалобно скрипнуло под его тяжестью, зазвенела серебряная цепочка на голове.
– Что там, кихха?
– Какая-то емкость, пха. – Алиса видела, что Инанту пристально всматривается в экран интравизора и крутит верньеры. – Предмет яйцевидной формы в два человеческих роста. Внутри что-то жидкое, густое… Определяю плотность… примерно консистенция смолы…
– Глубина залегания?
Мера, которую Инанту назвал на альфа-хапторе, равнялась шестнадцати метрам.
– Надежно закопали! – буркнул Сигеру'кшу и стал распоряжаться: – Спустить вниз машину-кихха… одну достаточно… Расставить роботов, пусть снимают, сверху подвесить камеры… Еще контейнер побольше с упаковочной пеной… И вон из ямы!
Его помощники засуетились. Вниз по отлогому откосу сполз огромный экскаватор, выдвинул по команде Инанту трубу, опустил ее стоймя на черную поверхность. Несколько гравиплатформ выстроились в очередь; первая из них, чуть покачиваясь, всплыла к верхнему концу трубы. Четыре робота окружили механизм, разом отстрелив видеокамеры, и справа от археолога повисли в воздухе полдюжины экранов.
– Ты сказал, пха, не гипотеза, а точное знание, – напомнила Алиса.
– Аха. – Сигеру сделал утвердительный жест, потом вытянул руку в сторону карьера. – Здесь, поко, опустился корабль. Очень, очень большой! Сжег деревья, кусты, плодородную почву и всей тяжестью надавил на грунт, вмял угли в глину и песок. Когда улетал, еще раз ударил плазмой. Поэтому все черное.
Алиса измерила взглядом глубину раскопа.
– Кажется, это случилось давно, миллион или больше лет назад.
Глина затянула это место, а сверху опять выросли деревья.
– Ты умная, – произнес археолог и, обратив взгляд к раскопу, рявкнул: – Я сказал, все наверх, ленивые хашшара! Живее! Апама'шака!
– Он снова повернулся к Алисе и оскалил зубы, что означало улыбку.
– Давно, поко, очень давно! Не один миллион, а три или пять! Иногда десять! Я такое видел прежде, раскапывал, наблюдал… Теперь не удивляюсь.
По спине Алисы пробежал холодок.
– Три, пять или десять миллионнолетий… – медленно повторила она, пытаясь осмыслить бездну прошедших лет. – Значит, в глубокой древности… когда Галактикой владели… – Ее голос замер.
Сигеру'кшу издал утробный звук довольства.
– Вижу, знаешь, знаешь! Древние! Даскины! Конечно, даскины!
Их корабль опустился здесь и что-то оставил. Сейчас посмотрим, какой дар нам приготовили!
