лежит за Провалом в Рукаве Персея, в зоне обитания бино фаата. Полагаю, что отправка туда хорошо оснащенной экспедиции была бы весьма целесообразна.
Хотел он того или нет, но пропустить ничего не смог бы.
Ночью привиделся Тревельяну сон, будто лежит перед ним покрытая снегом равнина, громоздятся торосы, яростный ветер кружит снежную пыль, а над этим безрадостным пейзажем нависли хмурые небеса. Северный материк…
«Знакомая картина», – подумал он во сне, ожидая, что сейчас увидит огромную воронку, пробитую в ледяном панцире. Но кратер, похоже, остался где- то за горизонтом или вообще не был предусмотрен сценарием сна. Вместо этого белесая равнина внезапно дрогнула, вверх взметнулись сорванные с торосов глыбы, по льду побежали глубокие трещины. Фонтан черной протоплазмы ударил в серое небо, вытягиваясь титанической колонной; сфера на ее конце раскрылась, выплеснув сотни длинных узких лепестков, начавших мгновенно ткать параболоид антенны. Эти устройства поднимались всюду и, пронизывая бушующую метель, разворачивали огромные чаши к плотной пелене облаков. Десятки, сотни, целый лес антенн, как чудилось во сне Тревельяну. Они уже не были черными, а обрели металлический блеск, и над ними зазмеились молнии.
Сон?.. Он пошевелился, сел, раскрыл глаза и потянулся к комбинезону. Видение, однако, не исчезло, а стало еще четче и яснее.
Сквозь него смутно просвечивала обстановка жилого отсека – кровать Алисы, дверцы шкафа, голографические снимки на стене. Сейчас реальность мнилась ему миражом, ее заслоняла ментальная картина, посланная с полюса планеты. Всматриваться сразу в то и другое было непривычно, но Ивар не пытался экранировать свой мозг – происходившее на Ххешуше казалось важнее, чем все, что он мог увидеть на станции.
«Кроме Алисы», – подумал он и прикоснулся к ее щеке.
– Вставай, тхара! Наш Принц уже трудится, ломает льды на Ххешуше, собирает молнии! Вставай!
Сквозь приходящие к нему картины Ивар разглядел обеспокоенное лицо жены. Она начала поспешно одеваться.
– Включить сигнал тревоги, дорогой?
– Не надо, тхара. Просто разбуди коллег и наших гостей. Я буду ждать вас на поляне, у первого шлюза.
Он выбрался в коридор. Молнии, что сверкали над чашами антенн, соединились в четыре огромных пучка и ударили в тучи над континентом.
Вероятно, энергия была гигантской – на льды и снега обрушился ливень, небо очистилось, и теперь в нем висел только бледный призрак солнца, окруженный кольцами гало. «Четыре энергетических потока, четыре луны…» – мелькнула мысль. Почему-то он был уверен – или ему подсказали, что энергия предназначена лунам, всем, кроме Желтой? Она являлась естественным спутником, но что такое остальные?.. Защитные механизмы, подвешенные над планетой?..
«Ты понял правильно», – пришел ответ.
Держась за стену, Ивар добрался до шлюза и покинул станцию.
Небеса пылали. Яркое сияние разливалось от горизонта до горизонта, затмевая звезды, и теперь он видел две картины, наложенные одна на другую: бьющие из льдов потоки энергии и море с островами, озаренное небесным светом. Свет исходил из четырех источников, будто растянувших над миром переливавшийся синим и фиолетовым плащ. Ему казалось, что это сияние удаляется, плывет от Лианы в Великую Пустоту, захватывая все больше и больше пространства. Но возможно, это была иллюзия.
– Хрр… – послышалось за его спиной. – Кажется, он продвигает защитный экран или нечто подобное к границам системы… Вместе с лунами, я полагаю.
Алиса тихо вздохнула.
– Какое фантастическое зрелище… Не правда ли, мальчики?
Мальчики загомонили. В их хоре Тревельян различал тенор Сирада, резкие выкрики молодых хапторов и голос Инанту Тулунова. Обернувшись, он встретился взглядом с провидицей – на ее лице застыла восторженная улыбка, губы были полуоткрыты, на щеках играл румянец. Чудилось, она что-то разглядывает, но не зарево, охватившее небо, не берег моря и не острова.
– Что ты видишь, Обна Шета? Полярный материк и столбы огня?
Она покачала головой.
– Нет, милорд консул, он посылает мне другие картины. Я вижу, вижу… Он стоит над льдами и снегами и простирает руки к звездам… Огромная фигура в синем плаще, спадающем с плеч… Он окружен сиянием, молнии срываются с его пальцев, пронзая небо, потоки молний, уходящих в бесконечность… Над ним раскинулся огненный полог, и этот огонь движется во все стороны, летит стремительно, неотвратимо… Огромные камни сгорают в нем, как мошки в пламени свечи… исчезают без следа, не оставив горсти праха… Он – словно рыцарь, что бьется с драконом, спасая мир – может быть, всю Вселенную… Он прекрасен! Прекрасен и могуч!
«Очень поэтично», – решил Тревельян и усмехнулся. Так же, как он, Обна Шета видела происходящее на Ххешуше, но в другом, более героическом варианте. Что ж, всякий мужчина хочет порисоваться перед возлюбленной!
Это еще раз подтверждало, что Ромео – человек, со всеми слабостями, присущими роду людскому. Ибо сказано Йезданом Серооким: «Ничто не
