мужчиной добрые отношения, а стало быть, параллельные, когда их интересы не пересекались бы.
— Друг? — удивленно изогнув бровь, переспросил Рэйнхард таким тоном, что у Тириэна, что был гораздо старше своего собеседника, невольно поползли мурашки по спине.
— Хорошо, — примиряюще поднял он руки, — хотя бы не враг!
— Не враг, — эхом повторил Рэйн, точно зная, как немного остудить пыл ректора, чтобы тот почувствовал дистанцию между ними. Но, похоже, Тириэн был слишком возбужден в этот вечер, чтобы чувствовать полутона их беседы.
— Вот, — гневно ткнул он пальцем в папку, которую бросил на стол перед аланитом.
— Это что?
Рабочий день на сегодня был закончен, и Рэйн уже давно бы вошел под крышу собственного дома, если бы в ведомство, которым он управлял, не влетел бы запыхавшийся ректор, как раз тогда, когда мужчина собирался уходить.
— Это? Заявления на перевод на другие факультеты…
Рэйнхард тяжело вздохнул, понимая, к чему клонит этот аланит, но искренне недоумевая, при чем тут он?! Хотя как — «при чем»?! Он же теперь глава Дома, к которому причислен Соль…
— И?
— И?! Пятнадцать студентов из тридцати подали заявление на перевод за первый рабочий день этого старикашки! Остальные не успели, знаешь почему?
На молчаливый взгляд Ариен ректор вдруг встрепенулся и с жаром ответил сам себе.
— Потому что я дверь закрыл! Я сбежал, что б их, из собственного кабинета от собственных студентов! Этот старик провел с ними наедине три часа! Казалось бы, что может такого сделать один тщедушный старик за жалкие три часа на первом занятии? Но этот сделал…
— Что сделал? — прищурившись и с каким-то детским любопытством поинтересовался Рэйн.
— Не знаю… — тихо прошептав, доверительно поделился ректор.
— То есть — «не знаю»? Ты что, даже со студентами не попытался поговорить?
— Показания разнятся, — буркнул ректор. — Я, кстати, разговаривал и со стариком… конечно, он чудаковатый, но вполне себе милый…
— Какой?! — резко наклонившись к ректору, чем немало его напугав, переспросил Рэйн, на миг решив, что ему послышалось.
— Это же пер-во-род-ный, — по слогам проговорил Тириэн. — Ему же столько лет! Конечно, он может быть странным, но он вполне себе милый, вежливый такой.
— Какой?
— Ты оглох, что ли? — возмутился ректор. — Два раза сказал, что очень вежливый старик. Пришел ко мне ровно через три часа, мы поговорили, он четко обрисовал, чего хочет от тех, кто будет у него учиться, рассказал о методике преподавания, честно предупредил, что не потерпит расхлябанности, на что я дал ему полное добро. Ведь даже если он обучит как следует хотя бы одного студента — это уже будет значительный вклад! Потом мы вполне дружелюбно попрощались, и я уже было засобирался домой, как началось… Один за одним, ты понимаешь?! А я, честно сказать, нет! Первые пятеро смылись, не дождавшись, пока я завизирую их заявления, потом пришла студентка, с которой… то есть которая является старостой группы. Она оборотень- интуит, можно сказать, экспериментальный студент в нашем заведении, умница, отличница — и тоже с заявлением о переводе.
— Ты узнал причину?
— Она сказала, что трезво оценивает свои силы и обучения в таком темпе и стиле не выдержит. Что не сможет совладать с собственной натурой и просто прикончит старика. Конечно, я уговорил ее подумать, но… Следующие трое, чьи родители, между прочим, не последние люди в империи, сказали, что их в жизни так не унижали! Кто?! Старик — божий одуванчик, я с ним говорил, а уж в людях-то я понимаю!
«Ну-ну», — подумал Рэйн, устало подперев голову рукой.
— Но совершенно не понимаю, откуда такая реакция у половины группы. Я надеюсь, может быть, ты поможешь разобраться…
— Ты серьезно просишь меня заняться твоими студентами? — предупреждающе блеснув взглядом, тихо спросил Рэйн, отчего Тириэн вовремя сумел поправить себя.
— Не студентами, а преподавателем, ведь он твой…
— Мой, и что? Послушай, дядя Тириэн, — вовремя поняв, в качестве кого пришел к нему сегодня лучший друг его отца, Рэйн решил не нагнетать. — Я сделал империи дорогой подарок, привел в лучшее учебное заведение профессионала, которого тебе нигде больше не найти, и даже если он избавится от всех студентов, что ты ему определил в ученики, а останется всего один, то полагаю, что и это уже будет щедро…
— Значит, не поможешь? — прищурился Аурэлл.
— При первой возможности я с ним поговорю, хорошо?
— Кроме того, что ты сделал подарок империи, ты связал руки и мне, прекрасно понимая, что я не имею права наказывать и влиять на чужую собственность…
