Перехлестье

– Ты пригласила?

– Я.

– Никогда больше не смей приглашать магов, – настолько мягко, насколько мог, приказал дэйн. – Это запрещено.

– Кем? – Девушка скрестила руки на груди.

Был бы тут Юрка, сразу же кинулся бы искать укромное место, желательно с надежной дверью, мощным замком, без окна, с глубоким погребом и запасом продуктов лет на пять. Уж он-то знал, как никто, что ни тон его подруги, ни выразительно сплетенные руки не сулят ничего хорошего.

– Кем запрещено?

– Богами, – ответил дэйн. – И мной.

– И почему же?

– Они зло.

– Почему? – продолжала допытываться собеседница.

– Потому что они зло.

– Почему?

– Потому что зло!

– Почему? – не сдавалась она.

– Ты насмехаешься? Они зло! Они родились такими! Такими их создали боги! Они приходят в этот мир преступниками, не знающими добра и пощады!

– Почему? – Васька искренне пыталась понять эту дикую истину и, видя, как в глазах обычно спокойного дэйна разгорается злоба, спросила: – Почему, если они зло, а боги так всесильны, маги продолжают рождаться? Почему ты говоришь, что они зло, если он сидит спокойно и тихо, никому не причиняя вреда? Почему ты его ненавидишь?

– Грехобора? Ненавижу? – Дэйн слегка расслабился и даже улыбнулся. – Человека, который однажды по прихоти разнес половину Клетки магов? Того, кто убил не только сорок дэйновых воспитанников и около сотни таких же, как он, магов, но еще и дэйна? Нет, я не ненавижу его. Я осознаю лишь, что он – угроза. А значит, не имеет права здесь быть. Поэтому тебе необходимо его выгнать.

Тот, о ком шла речь, сидел, опустив глаза на свои изуродованные руки, и ждал. Он понимал, что от услышанных обвинений эта милая улыбчивая девушка должна прийти в ужас. Сейчас ее красивое лицо с забавными ямочками на щеках вытянется и побледнеет, а в глазах появятся гадливость и пренебрежение. А потом в глубине зрачка зародится ужас, и она одарит мага презрительным, но полным затаенного страха взглядом.

Он боялся оторвать взор от своих судорожно сплетенных пальцев. Впервые за долгие годы он почувствовал себя человеком. Не магом, не Грехобором. Простым человеком, которому тоже нужны дом, тепло, уют, вкусная еда и… теплые слова. И вот сейчас он всего этого лишится. Заслуженно, что ж…

Но Василиса привыкла отмеривать людям неприязнь исключительно по их деяниям. Поэтому она задумчиво потерла подбородок и глубокомысленно изрекла:

– Хм… Если он такой жуткий-жуткий лиходей, тогда почему он еще жив, а ты сидишь напротив, ничего не делая? Почему ваши боги не наказали его?

Ваши боги? Грехобор впервые решился поднять глаза.

– Они наказали, – скупо ответил дэйн.

– То есть он понес кару?..

– Да.

– Но боги сохранили ему жизнь?

– Да! – Палача магов уже порядком раздражал этот бесцеремонный допрос, но он не мог не ответить на такие вопросы. И уже тем более ей.

– Тогда… почему я должна его выгонять?

Первый раз на памяти Грехобора дэйн не нашелся что сказать. Он открывал и закрывал рот, но слова не шли с языка. Собеседница же, наоборот, олицетворяла собой радушную безмятежность.

– Василиса… – с тихой угрозой в голосе заговорил наконец мужчина, но она его перебила, предложив совершенно немыслимое:

– Прогони его сам. Или боги не дают?

Он не мог. Грехобор знал это и почти улыбнулся. Если мага зазвали в дом, выгнать его может только тот, кто пригласил. В противном случае хозяева просто ждали, пока пришлец уйдет добровольно. Другое дело, что и приглашали люди в жилища только Повитух…

– Просто выполни мой приказ, – прошипел потерявший терпение дэйн.

Глаза стряпухи сузились, а на пухлом и уже далеко не таком радушном, как прежде, лице заиграла недобрая улыбка.