– Наверное, лучше прямо сейчас. Очень плохо. Кровь. Если не скажете свои заклинания, добром не кончится.
Я перестал расстегивать пуговицы. Страх проник в сердце тонкой струйкой.
– Ты знаешь?
Пайла улыбнулась:
– Слишком долго я на свете живу, чтобы гадать. – Она рукой показала мне на дверь: – Не беспокойтесь о своих одеждах. Вашей дочери все равно, как вы выглядите.
Она заторопила меня вниз по лестнице, в мастерскую. Джайала свернулась на изразцах у огня, ее тряс кашель, время от времени переходящий в спазмы. На полу виднелась лужица крови, краснее роз, ярче рубинов.
– Папа… – прошептала Джайала.
Я обернулся. Рядом со мной стояла Пайла, держа в руках книгу заклинаний магистра Аруна.
– Ты все мои тайны знаешь? – спросил я.
Пайла ответила с печальным видом:
– Только те, что необходимы.
Она подала мне остальные ингредиенты заклинания и побежала закрывать ставни, чтобы никаких признаков нашей магии не видно было снаружи.
Я смешал ингредиенты, нанес их на лоб Джайалы, обнажил ее худую грудь. Дышала моя девочка, как мехи, – тяжело и громко, с брызгами крови и хрустом, подобным сухой листве. Когда я закончил приготовления и взял книгу магистра Аруна, у меня тряслись руки.
Произнес слова, и магия потекла из меня в мое дитя.
Постепенно она стала легче дышать. Исчез мучительный лихорадочный взгляд, глаза стали обычными, и хрипы стихли – кровавые очаги закрылись.
Приступ ушел так же быстро, как начался, оставив за собой лишь сернистую вонь магии.
Пайла изумленно смотрела на меня.
– Я знала, – прошептала она. – Но не видела никогда.
Я промокнул лоб Джайалы.
– Прости, что втянул тебя.
Джайала дышала все легче и легче. Пайла присела рядом со мной, глядя на мою дочь. Девочка теперь отдыхала, утомленная тем, что использовало ее тело для выздоровления.
– Нельзя, чтобы тебя поймали, папа, – прошептала она.
– Это уже недолго, – ответил я. – Буквально завтра уже можно будет пользоваться магией, как древним, и не нужно будет больше прятаться.
– А у нас будет летающий дворец?
Я ласково улыбнулся ей:
– Не вижу, почему нет. Сперва мы победим терновник. Потом построим летающий дворец, а может быть, когда-нибудь и винные лозы вырастим на склонах Сены. – Я взъерошил ей волосы. – А сейчас тебе надо отдохнуть, поспать, чтобы магия сделала свою работу.
– А можно я увижу во сне облачные дворцы?
– Можно, только спи.
Джайала закрыла глаза, и тело ее замерло, успокоенное. Я сказал Пайле:
– Открой окна, но только чуть-чуть. Пусть магия уходит медленно, чтобы никто не учуял запаха и ничего не заподозрил. Если тебя поймают, то большой топор палача ждет нас обоих.
Пайла открыла одно из окон и стала проветривать комнату, а я накрыл Джайалу одеялами. Мы встретились у дальней стены мастерской.
Когда-то у меня тут были кресла – для бесед и для размышлений, но их давно уже нет. Мы сели на пол.
– Вот теперь ты участница моего небольшого заговора, – сказал я с грустью.
Пайла печально улыбнулась:
– Я давно уже догадалась. У девочки очевидная чахотка, но она не чахнет. Как правило, на этой стадии дети уже умирают. А Джайала бегает по улицам и приходит домой, кашляя, и так продолжается неделю за неделей. По крайней мере, так было до того, как она упала в терновник. Естественными средствами так кашель не сдержать.
– Почему ты не позвала стражу? – спросил я. – За таких, как я, очень щедрая награда. Ты могла бы жить безбедно, продав сведения о моей глупости.
– Вы же не для себя используете магию.
– Все равно. Она навлекает проклятие на город, насчет этого мэр прав. Помощь, которую я оказываю Джайале, означает вред, наносимый Каиму. У
