А потом ему позвонил Вакатов.
– Дело есть, – сказал он. – Не телефонный разговор.
Встретились через час, в Багратионовском сквере. Выглядел Валера хреново. Он ощутимо прихрамывал, глаза заплыли, краснел длинный свежий шрам на лбу.
– Это проверка с пристрастием так выглядит? – спросил Антон.
– Ага, – попытался засмеяться Вакатов и осекся: – Тебе что, тоже звонили?! Вот черт!
– Кто они?
– Без понятия. Я им говорил, что не знаю ничего, им похрен. Они думают, что у него где-то философский камень был зарыт. Блин, что думаешь делать?
Антон пожал плечами.
– Посмотрим. Если припечет, переедем. Не в первый раз. Тебе что от меня надо-то?
Валера привалился к дереву и несколько секунд дышал с присвистом.
– Бред буду проверять, – сказал он. – Поможешь?
– Ты озвучь.
– Чистов рассуждал при мне пару раз об эксперименте. По изменению плотности времени. Он говорил, как в теории можно повысить количество событий в отдельно взятом помещении. Свет не подходит. Какие-то там квантовые закидоны. Нужны упругие волны. Ну, звук то есть. Помоги мне, я один не успею. Они завтра в полночь придут.
– Но это же ерунда, Валер! Ты же сам говорил…
– Ты тоже сам говорил!
– Да помню, помню, – скривился Антон. – Хорошо, помогу. Что надо делать?
– Ультразвуковые источники нужны. Есть где взять? Денег дам, сколько надо. Только чтобы разной частоты. Или настраиваемой. Как можно больше. Сделаешь? Еще обычные колонки нужны, но это я сам. Да, частотные генераторы еще нужны для всего этого. Сможешь? Я бы тоже сам, но боюсь не успеть.
Антон смотрел на давнего знакомого и видел, как под избитой, небритой, заматеревшей физиономией проступает интерес бывшего аспиранта, беспокойный ум, загоревшийся очередной идеей. Ему стало ясно вдруг, что Вакатов не столько пытается уйти от преследователей, сколько реализовать эксперимент, пусть и сколь угодно безумный.
– Кажется, понимаю идею, – сказал он. – Тогда еще кое-чего подгоню. Должно, так сказать, увеличить количество событий.
– Отлично! – Валера продиктовал адрес. – Приезжай завтра. С утра прямо!
Настя даже бровью не повела, когда вечером к ним домой завалились люди с коробками. Шестилетний Артем подбирался к ним поближе, постреливая глазами на отца. Поняв, что тот не обращает внимания, сын начал нагло дербанить одну из них. Агата, уже большая девочка, степенно фланировала поодаль, но было видно, насколько ей интересно, что там внутри.
Коробка наконец открылась. Из нее посыпались картонные футлярчики. В каждом из них Артем обнаружил странную рогатую штуковину на подставке.
– Пап, а что это? – спросил он.
– Это называется камертон, – важно ответила вместо отца Агата.
Антон щелкнул штуковине по рогам, и та тонко загудела.
– А теперь все обратно убирай! – скомандовал он Артему.
Сын обиженно запыхтел, но все футлярчики запихал обратно.
– Эксперимент будешь ставить? – спросила Настя.
Антон кивнул.
– Он как-то связан с этими звонками?
Антон опять кивнул.
Она больше ничего не спрашивала. Сказала одну лишь только фразу, которая давным-давно стала их сакраментальным девизом, их позывным, смысл которого в полной мере известен был только им двоим.
– Я слежу за тобой.
Он улыбнулся и поцеловал ее.
В квартире Вакатова царил разгром. Сначала по ней прошлись «проверкой с пристрастием», а затем сам Валера добавил хаоса, обустраивая площадку для эксперимента. Входная дверь была открыта. Вакатов высунулся из дальней комнаты, приветственно кивнул – говорить ему мешали гвозди во рту – и продолжил стучать молотком. Вокруг валялись стопки звукоизоляции и стояли упаковки с динамиками. Несколько десятков.
