– Им и не нужно, – помрачнела Нина. – Смотри.
Между рядами солдат вели изможденного заключенного. Его волосы прилипли ко лбу. На нем был рваный красный кафтан, и человек цеплялся за рукав ближайшего стражника, лихорадочно шевеля губами, словно отчаянно доказывал какую-то непреложную истину. Нина знала, что он выпрашивает парем.
– Сердцебит, – пораженно сказал Матиас.
– Но он так далеко, – возразил Уайлен.
Нина покачала головой.
– Это не имеет значения.
Держали ли они его тут вместе со всеми войсками, размещенными в Нижнем Джерхольме? Почему бы и нет? Он – оружие получше любого пулемета или танка.
– Я вижу «Феролинд», – пробормотала Инеж, указывая на доки. Нине понадобилась пара секунд, чтобы разглядеть керчийский флаг и жизнерадостный вымпел «Ханрад Бэя», развевающийся рядом с ним. Они были так близко…
Джеспер мог застрелить сердцебита. Они могли попробовать прорваться через войска на танке, но так им ни за что не добраться до корабля. Фьерданцы с удовольствием рискнут жизнью Кювея, чтобы не дать ему попасть в руки кому-нибудь еще.
– Каз? – позвал Джеспер из танка. – Сейчас самое время сказать, что ты это предвидел.
Бреккер посмотрел на море солдат.
– Я этого не предвидел. – Он покачал головой. – Хельвар, ты сказал, что однажды у меня закончатся трюки. Похоже, ты был прав.
Слова были предназначены Матиасу, но смотрел он на Инеж.
– Я больше не хочу в плен, – сказала она. – Они не возьмут меня живой.
– Меня тоже, – отозвался Уайлен.
Джеспер фыркнул из танка.
– Нам надо серьезно подумать над тем, чтобы помочь ему завести более подходящих друзей.
– Лучше умереть, размахивая кулаками, чем позволить какому-то фьерданцу насадить меня на пику, – сказал Каз.
Матиас кивнул.
– Значит, все согласны. Мы покончим с этим здесь.
– Нет, – прошептала Нина. Все повернулись к ней.
Голос из фьерданских рядов прозвучал снова:
– У вас есть время, пока мы будем считать до десяти, чтобы выполнить наше требование. Повторяю: освободите узника Кювея Юл-Бо и сдайтесь. Один…
Нина быстро заговорила с Кювеем на шуханском.
– Ты не понимаешь, – ответил он. – Одна доза…
– Я понимаю, – оборвала она парня. А вот другие не понимали, пока Кювей не достал маленький кожаный мешочек из кармана. Его края были испачканы порошком ржавого цвета.
– Нет! – закричал Матиас. Он потянулся за паремом, но Нина была быстрее.
Голос фьерданца монотонно гудел:
– Четыре…
– Нина, не будь дурой! – разозлилась Инеж. – Ты видела…
– Некоторые гриши не становятся зависимыми после первой дозы.
– Не стоит рисковать.
– Пять…
– У Каза закончились трюки. – Девушка открыла мешочек. – А у меня – нет.
– Нина, прошу тебя, – взмолился Матиас. Она видела то же страдание на его лице в тот день в Эллинге, когда он подумал, что она предала его. В каком-то смысле она делала то же самое – снова бросала его.
– Шесть…
Первая доза была самой сильной, разве не так говорили? Кайф и ту силу, которую давал порошок, уже ничем не заменить. Она будет гнаться за ними всю оставшуюся жизнь. Или же Нина окажется сильнее наркотика.
– Семь…
Она быстро коснулась щеки Матиаса.
– Если станет совсем плохо, найди способ покончить с этим, Хельвар. Я верю, что ты поступишь правильно. – Она улыбнулась. – Как всегда.
