действовать еще осторожнее, чем обычно.
Но если им все удастся, даже после того, как Пер Хаскель получит свою часть, доли Каза хватит, чтобы все изменить. Чтобы осуществить мечту, которую он лелеял с тех пор, как впервые выполз из холодной гавани, с жаждой мести, прожигающей дыру в его сердце. Он наконец вернет свой долг Джорди.
Не говоря уже о других преимуществах. Керчийский совет будет обязан ему до скончания века, а его авторитет в городе взлетит до небес. Проникнуть в недоступный Ледовый Двор, оплот военной мощи Фьерды, и увести трофей из-под носа фьерданской знати? С такими заслугами за плечами и такими деньгами в руках он больше не будет нуждаться в Пере Хаскеле. Он сможет начать свой собственный бизнес.
Но надо кое-что выяснить.
– Почему я? Почему Отбросы? В Бочке есть и более опытные банды.
Микка закашлял, и Каз увидел кровь на его рукаве.
– Присядь, – ласково сказал Ван Эк, помогая парню устроиться в кресле и протягивая гришу свой платок. Затем кивнул стражнику. – Принеси воды.
– Ну? – поторопил его Каз.
– Сколько вам лет, господин Бреккер?
– Семнадцать.
– Вас не арестовывали с четырнадцати, и, поскольку я знаю, что с тех пор вы не стали ни на каплю порядочней, могу предположить, что у вас есть качество, которым должен обладать нанимаемый мной преступник:
– Понятия не имею, о чем вы.
– Полгода назад из моего дома исчезла картина Де Каппеля, написанная маслом, которая стоила сто тысяч крюге.
– Какая потеря!
– Именно, особенно если принять во внимание мою уверенность в том, что галерея надежно охраняется, а замки на дверях невозможно взломать.
– Кажется, я читал об этом.
– Да, – признал Ван Эк со вздохом. – Гордость – опасная штука. Мне хотелось похвастаться своим приобретением и условиями, на которые пришлось пойти, чтобы защитить его. Тем не менее, несмотря на все меры предосторожности, охрану, сторожевых собак, сигнализацию и самый верный персонал во всем Кеттердаме, моя картина пропала.
– Мои соболезнования.
– Жду, когда она появится на мировом рынке.
– Может, у вашего грабителя уже был покупатель.
– Возможно, конечно. Но я склонен полагать, что вор украл ее по другой причине.
– И какой же?
– Просто чтобы доказать, что он может.
– Глупый риск, по-моему.
– Ну, кто их разберет, этих воров?
– Точно не я.
– Судя по тому, что мне известно о Ледовом Дворе, кто бы ни украл моего Де Каппеля, именно этот человек и нужен для такой работы.
– Тогда вам лучше его и нанять. Или ее.
– Ваша правда. Но придется довольствоваться вами.
Ван Эк задержал взгляд на Казе, словно надеялся увидеть признание в его глазах. Наконец он сказал:
– Значит, мы договорились?
– Не торопитесь. Что насчет целителя?
Ван Эк выглядел озадаченным.
– Кого?
– Вы сказали, что дали порошок гришам из каждого Ордена. Микка проливной – он ваш эфиреал. Фабрикатор, который сварганил этот кусок золота, был субстанциалом. А что произошло с корпориалом? Целителем?
Ван Эк, скривившись, произнес:
– Не откажете мне в прогулке, господин Бреккер?
Настороженно взглянув на Микку и стражников, Каз последовал за Ван Эком из библиотеки в коридор. Обстановка дома буквально кричала о богатстве – стены с панелями из темного дерева, пол из черно-белой плитки, все обустроено со вкусом, в сдержанном стиле, и безупречно продумано. Но атмосфера напоминала кладбище. Пустые комнаты с задернутыми шторами, мебель под белыми чехлами. Каждое помещение, мимо которого они проходили, выглядело
