на пенсии. Да что там, он бы и мимо бабушек у подъезда прошёл под улыбки и доброжелательный шепоток – от ить сразу видно, хороший человек.
– Оборотень, – прикинув на глаз, определила наша бабка-экспертиза. – Волчак, волкодлак, волчун по-нашему. По-ихнему вроде как вервольф будет. Днём мужик как мужик, крест носит, в церковь ходит, пиво пьёт, работой занят, детей растит, а наступит ночь… Всё, туши свет, запирай все двери! Своих же, не думая, загрызёт, оттого и в лес бежит на закате. Одёжу под пенёк спрячет, голышом останется, три раза через пень перекувыркнётся, и всё, вот те человек-волк! Оттого и сила двойная в ём, дикая да страшная.
– Вы хотите сказать, что мы только что отбили атаку волкодлаков?
– Ты рогатину-то выдерни. Ужо не встанет, поди. Не бойся.
– Да, конечно, задумался, простите.
Я с трудом заставил себя извлечь из тела мертвеца своё и бабушкино копьё, аккуратно переставив их в угол остриём вверх. Второй пистолет с серебряным зарядом лежал на столе, им бы я воспользовался в самом крайнем случае. То есть просто застрелился бы.
– Стало быть, кое-что нам проверить надобно, – не обращая больше внимания ни на меня, ни на свежий труп, задумчиво пробормотала Яга и полезла в сундук. Через пару минут она достала оттуда старую толстую книгу и заодно прихватила для меня волшебное зеркальце. – На уж, супруг заботливый, поговори со своей лебёдушкой.
Я, словно ребёнок, получивший бесплатный чупа-чупс, схватил зеркало и дунул за дверь. Рассвет вступил в свои права. Над высоченными кронами деревьев разливалось бледное, золотисто-розовое сияние. Сел на крылечке, прижавшись спиной к бабкиной ступе, и…
– Любый мой, Никитушка! – И в этот раз Олёна тоже была дома, отозвавшись сразу.
– Да, милая, это я. Как ты там?
– Люблю, жду, скучаю!
– Я тоже… а… ну там в целом как?
– Да вроде ещё ничего такого нового. Еремеев стрельцов всё своих гоняет, трёх жуликов мелких на базаре поймали да там же и морду им набили, милиции не дождавшись. Все довольны! Царь Горох от тебя новостей ждёт, а бояре его на свою сторону склоняют – дескать, сбежал ты в культурную Европу и назад не вернёшься. Потому всю милицию надо отменить как предательскую, а отделение сжечь!
– Старая песня.
– Вот именно. К тому же царица Лидия Адольфина, подружка моя верная, говорит, что почту тайную получает и вроде как вы уже успешно Брест прошли и в Варшаве отметились.
– Милая, мы ещё Чехию прошли и уже в немецком Фрайбурге были. Вот только вчера с их бургомистром пьянств… ужинали! Милейший человек, кстати! А сейчас…
– Да? – Видимо, Олёна на раз уловила некоторую неуверенность в моём голосе.
– Ну, сейчас мы тут… в лесу, короче. Ищем того самого пропавшего принца Йохана. И на нас немножечко напали эти… вервольфы. Но ты не переживай, всё в порядке, просто… Эй, эй? Алло!
Круглые глаза моей жены подёрнулись туманной дымкой, и я понял, что связь прервалась. Это волшебное зеркальце ни в какую не желало настраиваться на длительный сеанс. Холодное стекло опять ни на что не реагировало, отражая моё разочарованное лицо, так что просто пришлось тупо возвращаться в избушку. А там…
– Не буду! Не хочу! Не заставите меня мертвяка смердячего на своём горбу таскать…
– Митенька, родненький, не доводи до греха, пришибу ить и не замечу!
– Всё равно не буду, я мертвяков боюсь!
– А меня не боишься?!
– Да вас-то с чего? Вы ж бабуля добрая, до смерти не изобьёте. А уж коли в щенка, петуха али в ещё какую иную живность обратите, дак небось сами же и расколдуете.
Я успел ровно за минуту до того, как в устах Бабы-яги сформировались слова «ах ты ж, пингвин отмороженный!». Доли секунды – и у нас в избушке действительно был бы здоровущий дрессированный житель Южного полюса с грустным взглядом, но не в этот раз…
– Младший сотрудник Лобов!
– Я!
– Приказываю завернуть труп голого мужика с колотым ранением в области грудной клетки в какую-нибудь мешковину, вынести вон из избушки и складировать вон у той сосны.
– Слушаюсь, Никита Иванович, отец родной! А тока ежели…
– Ежели, как ты выражаешься, он сделает попытку укусить сотрудника милиции, то ты вправе действовать согласно уставу.
– То исть могу дать ему по башке?
– Разумеется!
