— Гони домой!
— Определенно, не очень хорошая идея.
Брэм, казалось, бормотал слова почти про себя. Оливия поймала его взгляд за рулем. Он выглядел мрачным, когда нажимал на педаль газа и гнал Хаммер сквозь ночь еще быстрее. Шум двигателя заглушал крики боли Лукана.
— Черт, что происходит? — потребовал Маррок.
Колдун еще раз посмотрел на пассажирское сиденье, где Лукан продолжал кричать, задыхаясь.
— Он теряет свет своей магической подписи.
— Что это значит? Как это связано с Анкой? — спросила Оливия.
— Она была его светом.
Ужас от догадки свернулся в ее животе, как едкий глубок желчи.
— Ты так сказал… неужели она умерла?
— Либо это, либо порвала с ним. Одно из двух вызвало его агонию.
— Порвала с ним?
— Узы супружества. Если их разорвать, он потеряет свой свет, который может изменить магическую подпись.
— Она может разорвать их связь добровольно? Развестись?
Брэм коротко кивнул.
— Такое не часто случается в магическом мире, но это возможно.
Она осознала последствия. Ну и ну. Оливия обернулась к Марроку. Он не выглядел удивленным.
— Ты знал?
Если мужчина когда-то и выглядел так, будто хотел соврать, то это был тот самый момент. Он колебался, поймав отражение Брэма в зеркале заднего вида.
— Да, — признался он наконец.
Ее кровь вскипела.
— Когда?
— Пока ты была больна.
— И ты забыл рассказать мне об этом потому что?..
Потому что он хотел привязать ее, сохранить для себя, пока не снимет свое проклятие. Вся его нежность и забота — вранье? Такая вероятность была подобна удару меча в грудь. Она всегда опасалась, что он просто использует ее, но надеялась… Идиотка! Маррок бросил тревожный взгляд на Лукана.
— Сейчас не время.
О, она так хотела согласиться с ним. Но Лукан закричал снова, его локти ударили в дверь, колени врезались в приборную панель. Но это никак его не остановило, будто он чувствовал только внутреннюю боль, которая разрывала изнутри.
— Проклятье, — выругался Брэм, — его подпись почти черная.
— Не понимаю о чем ты.
— Ты не можешь видеть их супружеские чары до перехода. Возможно, не сможешь и потом, и это несмотря на то, что такая способность дарована многим.
Еще один взгляд на Лукана, еще один кивок головы.
— Мы должны удержать его.
С подавленным воем Лукан разорвал рубашку на груди, раздирая мускулы. Он вцепился в лицо и грудь с такими мучительными криками, что у Оливии на руках волосы встали дыбом.
— Удержать?
— До того, как он убьет себя. Если его подпись станет полностью черной, его душа может быть потеряна.
Оливия шумно втянула в легкие воздух. Сабэль говорила, что магические узы очень мощные; ей не было нужды шутить.
— Мы можем помочь ему?
— Постарайся поговорить с ним. Женский голос должен его успокоить.
Кивнув, Оливия подалась вперед. Брэм сурово сжал ее запястье.
— Не дотрагивайся до него. Если ты это сделаешь, он может попытаться изнасиловать или убить тебя.
— Почему?
— Если он еще не слишком далеко, до него дойдет, что ты женщина, он подумает, что ты Анка, и попытается восстановить связь. Если его реакции
