крови убитого монстра, но био не обратил на такой пустяк никакого внимания.
– Вперед, – оглянувшись на бабочку, парящую за спиной, скомандовал Громобой и устремился следом за Рухлядью, который уже шустро перебирала ногами, стремясь поскорей покинуть злосчастный тоннель.
Нейромант обошел тело бага по широкой дуге. Проходя мимо, так, интереса ради, взглянул на убитого – нет ли у него швов, как у давешних сиамов и аспидов? Но нет, сюда, в подземелье, Угрюм, похоже, добраться не успел.
«Наверное, ему удобней охотиться на поверхности, – решил Громобой. – А здесь можно таких огрести… хороших! Вот и не суется…»
Пока они брели по относительно безопасному тоннелю, потолочник продолжал уводить стадо багов прочь от своего нового хозяина и двух его спутников. Громобой дважды порывался бросить миниатюрного био на произвол судьбы, отпустить его сознание, но оба раза в последний момент передумывал. В какой-то степени потолочник стал для нейроманта своеобразным подарком судьбы, от которого не хотелось отказываться так скоро. Казалось, свою службу миниатюрный био уже сослужил, но что, если…
«А что – если?..»
Он не знал, по какой причине продолжает сжимать сознание потолочника, точно собачий поводок. Возможно, это была самая обыкновенная жадность – нежелание отказываться от чего-то, пусть случайно приобретенного, но успевшего формально перейти в разряд «своего».
«Пусть будет», – решил бородач наконец и продолжил жить в трех мирах… точней, смотреть на этот мир под тремя разными углами. И если с двумя одновременно он еще мог как-то справиться, то дополнительный спутник время от времени заставлял Громобоя приостанавливаться, дабы обдумать свой новый шаг. Это очень изматывало, но отказаться от потолочника нейромант пока что был не готов.
«Вот выберемся – и сразу!»
Ну и, помимо прочего, был еще один маленький пунктик, связанный с подчиненным сознанием миниатюрного био. Стоит отпустить его разум, и стальной убийца тут же бросится обратно, к бородачу, дабы отомстить ему за все, разом. В итоге нейромант окажет себе медвежью услугу – ведь следом за роботом побегут и баги, и в результате Громобою придется воевать не только с разъяренной марионеткой, но и с жителями подземелий, драки против которых так хотелось избежать.
«Ладно, идем дальше».
Тоннель метро обязан был рано или поздно привести их отряд к выходу на свободу.
Утро ворвалось в камеру Фреда и Киры утробным и крайне жутким «уканьем» дикарей. Пленники даже спросонья не сразу поняли, что происходит.
– Это что такое? – хрипло произнесла Кира.
– Похоже, начинается, – угрюмо глядя наружу, сказал Фред.
В их крыле по-прежнему царила тьма, но через широкий дверной проем видна была освещённая факелом кирпичная стена, на которой плясали свой причудливый танец серые тени дикарей. Вот по коридору пронёсся невысокий абориген – совсем ещё мальчишка, в одной набедренной повязке. Спина, руки и ноги его еще не успели зарасти шерстью – так, лёгкий пушок, в тон тёмной, будто кора шагай-дерева, шевелюре. Почувствовав на себе взгляд Фреда, мальчишка повернулся и посмотрел пленнику прямо в глаза, и мужчина невольно поежился: даже этот юнец смотрел на него, словно на аппетитный кусок мяса. Видя, что хомо изменился в лице, темноволосый мутант удовлетворенно хмыкнул и убежал, явно не желая опаздывать на битву между Бартабом и Кариком.
«До чего жуткий век! – провожая его хмурым взглядом, подумал Фред. – Может, я сам захотел забыть обо всех этих ужасах? Может, сам каким-то образом уничтожил жуткие воспоминания о мутантах, роботах и прочих тварях, мечтающих прикончить первого встречного и полакомиться его мясцом?..»
– Как считаешь, она действительно придет? – вдруг спросила Кира.
Вопрос ее вызвал у Фреда легкое замешательство. Правда, он быстро понял, что к чему.
– То есть ты не спала, – констатировал он.
– Ты как будто меня в чем-то обвиняешь, – буркнула девушка.
– Вовсе нет. Я, скорей, просто не понимаю, зачем ты притворялась?
– Да чёрт его знает, – помедлив, сказала Кира. – Просто не хотелось вам мешать. Вы так славно болтали…
– «Славно болтали?» Ты вообще о чем? – поморщившись, хмыкнул Фред. – Я пытался не спугнуть нашу удачу, а она… она хотела сбежать, чтобы, если Бартаба убьют…
– Вот! – победно воскликнула Кира. –
– Не пойму, куда ты клонишь, – мотнув головой, честно признался вояка.
– Такое ощущение, что тебя кто-то по черепушке отоварил дубиной… или даже чем-то потяжелее.
– Почему?
– Да потому! Ты вообще Бартаба видел? Да он человека голыми руками разорвет без особых усилий! В нем дури, как в нео, который в Красном Поле
