туман. Ни стона, ни крика не вырвалось из ее уст — только губы дрожали, а пальцы из последних сил сжимали древко стрелы. Кровь сочилась из раны и падала на твердую землю.
Хавьер подошел, оглядел чародейку с ног до головы. Схватил за горло и легко подавил сопротивление, которое попыталась оказать раненая Алабель. Одним движением сорвал с ее шеи медальон.
— Этого момента, — медленно проговорил Хавьер и подался вперед, — я ждал очень долго.
Перед обрывом вода начала пениться сильнее. Она плескалась на гладкие камни и смывала с них алую кровь.
— Отправляйся в ад, — скрежетнул зубами Хавьер и, разжав пальцы, столкнул Алабель со скалы. Чародейка всплеснула руками и рухнула в темную пучину. Бессильны оказались ее магия и меч против злобы и фанатичности Хавьера. Его месть исполнилась.
Услышанное не просто меня поразило. Я чувствовал себя сломленным и жалким. Сколько крови и сражений! Мы так близко подобрались к победе, так храбро косили вражеские ряды, а все кончилось самым паршивым, самым бесславным образом. Я не мог поверить в это.
— Ты лжешь! — Я вцепился в куртку Лексо и встряхнул его.
— К чему? Зачем мне лгать?
Мысли путались, а сердце колотилось о грудную клетку.
— Ее надо спасти!
— Ее не спасти. Ее нет. Жив Энрико. Если мы поторопимся, то сможем нагнать ублюдков.
В ярости я оттолкнул от себя парланца. Каждое мое слово приносило боль.
— Не поверю, пока не увижу.
А если он прав? Я не хотел, не мог думать так, но зловещая истина не оставляла попыток ворваться в мой ошеломленный разум и разрушить любые надежды, которые я пытался возвести на ее пути. Следы вражеских ног, борьбы, крови и последнего вздоха чародейки поведают мне все о трагедии, разыгравшейся перед мрачной пропастью.
— Почему ты не спас их? — процедил я сквозь сомкнутые зубы.
— Девятнадцать человек, Фосто. Девятнадцать: всадники, пешие, стрелки. Энрико схвачен, Алабель на прицеле. Что я мог сделать, а? Что бы ты сделал?
Я замер. У меня не было ответа на этот вопрос. Не так — я не хотел на него отвечать. Лексо не виноват. Если все, что сказано, действительно произошло, не имелось иного выхода, как только из преследуемых превратиться в преследующих. Я не оставлю Энрико на растерзание поганому князьку. Если потребуется, достану его даже на Пепельных островах. И освобожу паренька, чего бы мне это ни стоило. Но лишь тогда, когда пойму, что Алабели не спасти.
Хавьер стоял над пропастью, пытаясь разглядеть в бурлящей воде тело поверженного противника. Увидев то, что хотел, повернулся к князю. Медленно перевел взгляд на свою ладонь, в которой крепко держал медальон, и разжал пальцы. Вгляделся в красоту камня и улыбнулся, потянувшись свободной рукой к поясу. Бритвенно-острый кинжал со скрипом покинул деревянные ножны. Лезвие прошлось по коже около медальона. Сжался вновь кулак, из которого тут же засочилась кровь. Прошло какое-то время, прежде чем Хавьер вытянул руку и явил хмурому взору Дамиана древнюю реликвию. Она вся была покрыта кровью. Но то, чего так ждал нечестивый торговец, не произошло. Белое пламя так и не вспыхнуло.
Князь взирал на это с каменным лицом. Не сказал ничего.
Примечания
1
Стихи автора.
